Когда 22 марта 2022 года Верховный Суд России отказал в приостановлении ликвидации международного историко-просветительского общества «Мемориал» и его региональных подразделений, эта новость потонула в ряду не только военных новостей из Украины, но и более громких новостей самой России — об осуждении Алексея Навального на 9 лет колонии строгого режима или о возбуждении уголовного дела против Александра Невзорова. Этого не скажешь о решении того же Верховного Суда России от 28 декабря 2021 года о ликвидации «Мемориала», которое стало новостью хоть и ожидаемой, но весьма резонансной. Ведь речь шла не только о закрытии одного общества, но и фактически о завершении целой эпохи. Недаром правозащитница Зоя Светова, комментируя его, назвала произошедшее государственным переворотом, а другая правозащитница — Марина Литвинович заявила, что КГБ одержал победу над правозащитным движением.

Начало Чтобы понять, что же собой ознаменовало закрытие «Мемориала», надо понять, чем он был для постсоветской России. Когда на похоронах академика Сахарова в 1989 году Михаил Горбачев спросил его вдову Елену Боннэр, как можно увековечить его память, она ответила, что лучшим способом сделать это будет регистрация его детища — общества «Мемориал». Через полтора месяца было получено разрешение, а в апреле 1991 года общество было зарегистрировано в статусе всесоюзного. Практически сразу «Мемориал» начал деятельность по увековечиванию памяти жертв коммунистических репрессий как посредством сбора информации о них, так и в символической сфере. В 1990 году члены общества совершили экспедицию на Соловецкие острова, откуда был привезен Соловецкий камень, 30 октября того же года водворенный в Москве на Лубянке как памятник жертвам политических репрессий. При этом важно понять, что с самого начала речь шла не только о жертвах, но и о преступниках. Поэтому одновременно проводились протестно-поминальные акции у здания КГБ, а после провала Августовского путча люди снесли на Лубянке памятник Дзержинскому. Эта связка — установка памятника жертвам коммунистических репрессий и снос памятника основателю машины этих репрессий стала символом завершения эпохи КГБ. Как тогда казалось... Впрочем, уже быстро стало понятно, что господство КГБ исчезло не то чтобы совсем. Так, формируя свой обширный архив жертв политических репрессий, члены «Мемориала» сплошь и рядом сталкивались с закрытостью архивов и недоступностью многих сведений о деятельности советских репрессивных органов. И ставили вопрос об их полном открытии. Безрезультатно... Тем не менее, 90-е годы были максимально продуктивными в сфере политики восстановления памяти о жертвах политических репрессий и их палачах. При активном участии членов «Мемориала» был принят закон «О жертвах политических репрессий», ставший правовой основой для их реабилитации. Установлены отдельные места массовых казней, такие как урочище Сандармох в Карелии, где каждое 5 января в годовщину массового расстрела стали проводить поминальные акции по его жертвам. Изданы справочники и сборники: «Лубянка: ВЧК — ОГПУ — НКВД — НКГБ — МГБ — МВД — КГБ, 1917-1960», «Кто руководил НКВД: 1934-1941 гг.», «Система исправительно-трудовых лагерей», «Творчество и быт ГУЛАГа», «Репрессии против российских немцев», проведена выставка «ГУЛАГ: Система лагерей в СССР». Однако с приходом к власти бывшего полковника КГБ Владимира Путина атмосфера в России меняется даже в том, что касается политики исторической памяти. В частности, усилия «Мемориала» по реабилитации жертв массового расстрела польских военных в Катыни наталкиваются на противодействие Главной военной прокуратуры. А открывший широкой общественности массовый расстрел в карельской Сандармохе Юрий Дмитриев попадает под каток спецслужб.

Кульминация Борьба «Мемориала» за прошлое была тем раздражающим российские спецслужбы и власти (а по сути это одно и то же) фактором, значение которого не стоит преуменьшать. В частности, на суде о запрете «Мемориала» представитель Генеральной прокуратуры обвинил это общество в создании «лживого образа СССР как террористического государства и реабилитации нацистских преступников». При этом не менее важной причиной опалы «Мемориала» стала его борьба за настоящее, а не только прошлое. Еще с началом осетино-ингушского конфликта в 1993-1994 гг. «Мемориал» начинает активную работу по расследованию нарушений прав человека в горячих точках, превращаясь в «красную тряпку» для российских силовиков. Особенно это проявилось с началом войны в Чечне, когда такие члены «Мемориала» как Сергей Ковалев и Юлий Рыбаков, с одной стороны, активно призывали российские власти и общество к ее прекращению, с другой — расследовали военные преступления. В частности, в 1995 году «Мемориал» расследовал учиненную российскими силовиками бойню в Самашках, в которой погибло свыше 100 мирных жителей, а в 2000-м году такое же расследование было проведено в отношении бойни в селении Новые Алды, где были убиты несколько десятков мирных жителей. В 1999-м году факты подобных преступлений в ходе чеченской войны были обобщены «Мемориалом» в 5 томах его сборника «Здесь живут люди». Еще во время Первой чеченской войны министр обороны России Павел Грачев, ранее успешно расстрелявший российский парламент, но превративший штурм Грозного в кровавую мясорубку, назвал правозащитников Сергея Ковалева и Сергея Юшенкова «гаденышами». Юшенков был убит в 2003 году, уже во время правления Путина, и Александр Литвиненко, также убитый позже, считал, что его убийство было связано с расследованием им обстоятельств трагедии в «Норд-Осте», ставшей следствием уже Второй чеченской войны. Тогда же начинается и череда убийств и актов запугивания представителей «Мемориала» на Кавказе, расследующих военные преступления, совершаемые во время этой войны. Так, в 2007 году в Ингушетии совершается нападение на члена «Мемориала» Олега Орлова и сопровождавших его журналистов, а в 2009 году была похищена и убита сотрудница «Мемориала» в Чечне Наталья Эстемирова. Одновременно с этим были похищены, подвергнуты пыткам и вынуждены эмигрировать еще несколько чеченских сотрудников «Мемориала». Но расследование военных преступлений на Кавказе – не единственное раздражавшее силовиков направление деятельности «Мемориала» в том, что касалось дня сегодняшнего. «Мемориал» первым стал освещать системные политические репрессии, возобновившиеся в России после 2000 года и список их жертв – новых политических заключенных. Наконец, одним из наиболее — нервирующих силовиков аспектом деятельности «Мемориала» было сопровождение его юристами дел подвергшихся репрессиям российских граждан в Европейском Суде по правам человека, который обязывал российские власти выплачивать им значительные по российским меркам денежные компенсации. В общей сложности на счету «Мемориала» было сопровождение около 1500 таких дел.

Разгром Борьба за ликвидацию «Мемориала» была начата российскими властями уже в 2014 году. Именно тогда Министерство юстиции РФ обратилось в Верховный суд с соответствующим иском, в котором указывалось на нарушение обществом положений российского законодательства. В 2015 году тот же Минюст обвинил «Мемориал» уже в «подрыве конституционного строя». Начались атаки и на региональные отделения «Мемориала». В 2018 году был осужден глава его чеченского отделения Оюб Титиев, у которого «нашли» наркотики, и тогда же был подожжен региональный офис «Мемориала» в Ингушетии. В 2018 году началось уголовное преследование главы карельского «Мемориала» Юрия Дмитриева, сделавшего достоянием общественности массовый расстрел чекистами в Сандармохе. Даже российский суд — Петрозаводский городской суд первоначально оправдал его по двум из трех предъявленных ему обвинений, осудив его на 2,5 года за незаконное хранение оружия — охотничьего ружья. Однако дело Дмитриева последовательно пересматривалось, а приговоры ему ужесточались — сперва в июле 2020 года он был приговорен уже на 3,5 года лишения свободы, затем в сентябре 2020 года — на 13 лет, а 27 декабря 2021 года — на 15 лет, что, учитывая возраст и состояние здоровья Дмитриева, выглядит как смертный приговор. Показательно, что такой приговор Дмитриеву был утвержден за день до вынесения решения о запрете всего «Мемориала».

Урок Вряд ли такое совпадение можно считать случайным, ведь символизм пронизывает всю историю борьбы «Мемориала» с ВЧК-НКВД-КГБ и их наследниками, и наоборот — их с ним. Самим основателям и ветеранам «Мемориала» и этот символизм, и суть этой борьбы были понятны изначально, а вот большинству россиян их еще только предстоит осознать. Ведь у ее истоков стояли еще советские диссиденты, которые хорошо понимали, с чем борются и с кем борются. Понимая, что сущностью тоталитарного режима являются уничтожение инакомыслящих и устрашение остальных, а его опорой — те, кто ее осуществляют, основатели «Мемориала» осознавали, что никакая смена вывесок и флагов, произошедшая в СССР и России с падением власти КПСС, не изменит этой сущности, если общество не осудит эту политику, а участвовавшие в ее реализации не будут наказаны. А так как этого в полной мере не произошло, неудивительно, что эта политика фактически снова продолжилась через неполное десятилетие имитации демократии. Неудивительно и то, что осуществлявшие ее особое внимание уделили ее историческому обоснованию. Для этого и потребовалось вытеснить память о преступлениях чекизма и сталинизма памятью о его победе в войне 1941-1945 гг., превратившейся в квазирелигиозный культ со своими ритуалами и неоспоримыми догматами, посягательство на которые стало караться в России уголовным наказанием. Абсолютно закономерно, что в жертву этому культу был принесен и «Мемориал», проигравший ему и его создателям войну за прошлое и настоящее страны. По крайней мере, на этом этапе ее истории...