Верховный суд Узбекистана реабилитировал 115 человек, сражавшихся против советской власти и впоследствии репрессированных. Речь идет о так называемых басмачах, противостоящих советизации Центральной Азии и проигравших в борьбе с Красной армией и советскими спецслужбами.
Сообщалось, что реабилитировали даже Ибрагим-бека, известного своей непримиримостью по отношению к большевикам. Президент Шавкат Мирзиёев поддержал это решение и отметил, что среди репрессированных советской властью были «лидеры с большим потенциалом, ученые, литераторы, врачи, учителя». По мнению президента, эти люди являются лучшими представителями узбекского народа, которые могли бы открыть узбекам глаза и укрепить их самосознание.
Однако для тоталитарного режима они представляли опасность, в связи с чем и были репрессированы, отметил президент. Моментально это решение, и особенно мнение самого президента, вызвало шквал критики и обвинения в исламизации и прославлении «кровавых палачей и убийц», которые «действовали по указке Великобритании и США», «разрушая единство народов СССР». Кем на самом деле были басмачи? И почему их реабилитация вызывает негодование и озлобленность?
Кто такие басмачи?
Термин «басмач» тюркского происхождения, в переводе означающий «налетчик». Именно так в СССР называли мусульманских повстанцев из Центральной Азии, которые представляли различные местные силы, стремившиеся установить режим, основанный на исламском праве и местных традициях.
В целом участников басмаческого движения можно разделить на два типа: профессиональных бойцов, которые получали жалованье и большую часть времени проводили в походах, и простых ополченцев, которые присоединялись к повстанческим отрядам при наличии угрозы их семье или месту проживания.
Вопреки распространенным домыслам, басмачи не были неким единым движением с центральным руководством и четкой иерархией. Их отношение к советской власти также было различным. Периоды мирного сосуществования могли сменяться боевыми действиями и наоборот. Многие полевые командиры даже заключали соглашения с советской властью и вступали вместе со своими отрядами в Красную армию или же объединялись с другими влиятельными в регионе силами.
Так, например, известный полевой командир Ахунджан Нор-Мохамедов вместе со своими отрядами влился в Красную армию, а фактический правитель Ферганы Мадамин-бек заключил союз с Крестьянской армией Константина Монстрова, сформированной из русских колонистов Ферганской долины. Ибрагим-бек – тот самый полевой командир, которого реабилитировал Верховный Суд Узбекистана, действительно относился к числу непримиримых борцов с большевиками. Когда его отряды были разгромлены, он вместе со своими людьми ушел в Афганистан и оттуда продолжил сопротивление советской власти, пока не был схвачен и казнен.
Ибрагим-бек известен еще и тем, что взял в плен легендарного Энвера-пашу – одного из лидеров младотурок, который сверг султана Абдульхамида II и установил в Османской империи военную диктатуру. После поражения в Первой мировой войне Энвер-паша бежал в Германию, а оттуда перебрался в Россию, где присоединился к большевикам, от которых он, впрочем, тоже сбежал, чтобы возглавить движение сопротивления против советской власти. Ибрагим-бек не доверял Энверу-паше и отказал ему в поддержке. Усилия Энвера-паши по объединению басмачей не привели к успеху, его отряд был разгромлен, а сам он убит в битве с Красной армией.
Таким образом, басмаческое движение включало в себя совершенно разных людей – от заезжих авантюристов вроде Энвера-паши до местных полевых командиров.
Когда появились басмачи?
После распада Российской империи мусульманские партии и движения выражали готовность к сотрудничеству с различными политическими силами. В Центральной Азии именно мусульманские партии создали Кокандскую автономию, в которую вошли различные группы, включая представителей и немусульманских партий. Однако автономия была жестоко разгромлена большевиками.
Коммунисты и их союзники из числа армянских националистов (дашнаков) установили грабительский колониальный режим по отношению к местному населению, которое было лишено элементарных человеческих прав и достоинства. Регулярные вооруженные рейды на мусульманские города и села не оставили местному населению никакого иного выбора, кроме вооруженного сопротивления.
Таким образом, чтобы выжить, простым людям приходилось брать в руки оружие и защищать себя и свои семьи. Именно так и возникло «басмаческое движение», лидеры которого запретили грабежи и убийства, установив порядок в тех регионах, что находились под их контролем, защищая местное население от большевиков и бандитов.
Что не так с критикой басмачей?
Советская пропагандистская машина не случайно выбрала и внедрила именно этот термин в массовую культуру посредством литературы и кинематографа. Большевики прекрасно понимали, что политических противников мало победить на поле боя, их нужно еще и демонизировать, лишив привлекательности их образ для будущих поколений.
Именно на это и была направлена вся мощь советской пропаганды. Были сняты сотни фильмов, написаны тысячи книг, пытавшихся убедить советских людей в том, что басмачи – это бандиты, использующие религию в своих преступных целях. В советское время не существовало никакой альтернативной точки зрения на эти события. Первые попытки разобраться начали появляться во время распада СССР и после обретения независимости республиками Центральной Азии.
Вместе с тем, советские пропагандистские штампы продемонстрировали свою живучесть и во многом продолжили существовать и после 1991 года, получив особенное развитие с наступлением эпохи секьюритизации ислама, когда мусульманских повстанцев прошлого пытались изобразить в качестве предшественников современных террористических группировок.
Советская пропаганда оказалась востребована и в том, чтобы держать под контролем новые элиты Центральной Азии, не допуская их интеллектуальной самостоятельности. Любые попытки выйти за пределы, очерченные советской пропагандой, воспринимались как исламизм или же пантюркизм. Несмотря на все это, ревизия старых подходов к басмаческому движению, начатая еще в перестроечные времена, стала приносить свои плоды.
В республиках Центральной Азии и за ее пределами вышло огромное количество исследований о народном сопротивлении большевистской власти, запустив неизбежный процесс переосмысления собственной истории. Решение высшего судебного органа Узбекистана является не только закономерным итогом в этом долгом процессе обретения своего прошлого, но и демонстрацией интеллектуальной независимости, без которой никакая свобода попросту невозможна.
