Сопротивление ливийцев диктатуре Муаммара Каддафи, правившего страной более 40 лет, планомерно нарастало с 1990-х. В этот период были совершены наиболее кровавые преступления ливийского режима: расстрел 1200 заключенных в тюрьме Абу Слим (из 1600 находившихся там) и убийство на стадионе службой безопасности 60 человек после матча «Аль-Ахли» с «Аль-Иттихад» в 1996-м. Протесты в Завии 8 августа 2009-го явились прелюдией к масштабным выступлениям в Бенгази, начавшимся 5 февраля 2011 года. Попытки Каддафи подавить протесты привели к столкновениям митингующих с силами безопасности и переросли в вооруженное восстание. Многие военнослужащие и целые подразделения ливийских вооруженных сил стали переходить на сторону протестующих. Тогда же появился и координационный орган оппозиции – Национальный переходный совет (НПС).
До конца февраля восставшие ливийцы смогли установить контроль над большей частью Восточной Ливии, включая города Бенгази и Тобрук. 16 февраля восстали и города Западной Ливии – Зинтан и Эз-Завия, где были разгромлены полицейские участки, а сами муниципалитеты оказались во власти восставших.
Однако в начале марта силы Каддафи смогли перейти в контрнаступление и попытались начать осаду Бенгази. Тогда, 17 марта, Совбез ООН принял резолюцию №1973, которая уполномочивала членов организации установить и обеспечить соблюдение бесполетной зоны над Ливией, а также использовать «все необходимые меры» для предотвращения нападений на гражданских лиц. Это явилось поводом начала операции «Рассвет Одиссея» – нанесения воздушных ударов по силам Каддафи, которую проводили ВВС стран НАТО, а также Катар и ОАЭ.
16 сентября 2011 года НПС был признан ООН законным представителем Ливии. Муаммар Каддафи, пытаясь покинуть Сирт, попал 20 октября 2011 года в засаду и был убит.
До сих пор идут дискуссии по поводу роли НАТО на этом этапе ливийского конфликта. Безусловно, поддержка альянса ускорила падение режима Каддафи, но следует учитывать, что до начала операции «Рассвет Одиссея» повстанцы смогли взять под контроль практически всю Восточную Ливию, а в горах Джебель Нафуса и в городе Зувара на западе страны вспыхнуло берберское восстание, которое поддержали арабские племена в Завии и Зинтане. Несмотря на начавшееся контрнаступление армии Джамахирии, повстанцы обладали уже достаточно устойчивым территориальным контролем и военными ресурсами и смогли бы отстоять те районы, которые они с самого начала взяли под контроль. Война между каддафистами и оппозицией приняла бы, скорее всего, затяжной характер и длилась долгие годы. Поэтому с большой долей вероятности, вне зависимости от вмешательства Североатлантического альянса, страна все равно была обречена на затяжной конфликт, правда, его участники были бы иными.
После победы восстания, несмотря на сложности переходного периода, в стране наметился курс на стабилизацию. Это наиболее рельефно проявилось во время проведения общенациональных выборов 2012 года, в которых приняли участие 65% избирателей и был избран новый высший законодательный орган страны – Всеобщий национальный конгресс (ВНК), заменивший НПС.
Также постепенно восстанавливалась нефтедобыча, доходы от которой позволяли начать частичное восстановление государства. В частности, реальный рост ВВП в 2012 году составил 124%, хотя в 2013 году и последовал некоторый спад. Серьезными проблемами оставались роль ополченцев, сражавшихся в гражданской войне, и попытки определить их место в будущем Ливии. Время от времени между группировками происходили столкновения, а их командиры пытались оказывать влияние на принятие решений ливийским руководством. Однако процесс создания новых ливийских вооруженных сил путем интеграции в них ополченческих формирований продолжался с переменным успехом до 2014 года, когда в стране разразилась вторая гражданская война.
Фактором неприятия новых ливийских властей за рубежом также стал их «про-исламский» уклон. Хотя умеренная Партия справедливости и строительства (ПСС) заняла лишь второе место на выборах 2012 года, большинство депутатов ВНК избирались по одномандатным округам и также оказались сторонниками ПСС. Поэтому ПСС смогли обеспечить необходимую поддержку своим инициативам в Конгрессе. В частности, ВНК по результатам голосования 4 декабря 2013 года объявил об установлении шариата в качестве основного источника законодательства страны. При этом за это решение голосовали не только исламисты ПСС, но и представители иных фракций. У многих государств ЕС, прежде всего Франции, а также у ведущих арабских государств, таких как Египет, ОАЭ или Саудия, подобный крен Ливии вызвал жесткое противодействие.
В частности, докладчик Европарламента по Ливии Анна Гомес заявила, что «введение шариата не основано на демократическом процессе принятия решений». При этом Гомес подчеркнула, что «свободная Ливия должна в полной мере уважать права человека», в то время как «в шариате есть интерпретации, которые явно противоречат правам человека и дискриминируют женщин». В этой связи со стороны ЕС было вынесено предупреждение Триполи, что Европа будет воздерживаться от поддержки «любого правительства, которое нарушает основополагающие права человека или международные обязательства».
Однако, по сути, решение ВНК в полной мере вписывалось в ливийскую традицию, где шариат всегда был в качестве правовой основы общества. Это касалось и сущности правления покойного Каддафи, который также установил в Ливии шариатское законодательство, а его идеология определялась многими исследователями как «исламский социализм». Когда ВНК в конце 2013-го принял постановление о введении шариата, он лишь продемонстрировал свою приверженность сложившейся в стране правовой системе.
Но такой шаг вряд ли мог вызвать понимание за рубежом. Поэтому, когда генерал Халифа Хафтар (который еще в ходе февральской революции пытался примерить тогу диктатора, но его кандидатура командующего революционными силами была отвергнута) поднял в мае 2014-го очередной мятеж против ВНК, симпатии США, большинства государств ЕС и России были на стороне путчистов. Мало того, многое указывает на то, что в подготовке мятежа непосредственно участвовали спецслужбы Франции, Саудовской Аравии, Египта и ОАЭ, стремившиеся не допустить сохранение власти у сил, которые они считали враждебными себе и ориентированными на Катар и Турцию.
В июне 2014 года было много вопросов к выборам в Палату представителей – новый законодательный орган, который должен был заменить ВНК. Так, они были практически навязаны «штыками» хафтаровцев и проходили на фоне боев между ними и сторонниками ВНК. В итоге в голосовании приняли участие только 18% ливийских избирателей (по сравнению с 65% в 2012-м), а верховный суд страны объявил их недействительными. Это не помешало ООН и мировому сообществу признать выборы состоявшимися, а Палату представителей – легитимным органом законодательной власти. В итоге деятельность ВНК, отказавшегося самораспуститься, была выведена международным сообществом за правовые рамки. Тогда в стране сложилось двоевластие и продолжилась вторая гражданская война между коалицией «Рассвет Ливии», поддержавшей ВНК, и операцией «Достоинство», которую проводил генерал Хафтар и созданная им Ливийская национальная армия (ЛНА), выступавшая от имени новоизбранной Палаты представителей. Ситуация обострялась наличием в стране многочисленных очагов деятельности террористических группировок, ИГ и других, враждовавших как с Рассветом Ливии, так и с ЛНА.
Схиратское соглашение декабря 2015 года не смогло вновь консолидировать страну и созданное на основе него Правительство национального согласия (ПНС) Фаиза Сарраджа превратилось в орган власти Западной Ливии-Триполитании. В итоге это вылилось в третью гражданскую войну, начавшуюся в 2019 году, хотя фактически противостояние между западом и востоком возобновилось гораздо раньше.
Таким образом, именно начавшаяся в 2014 году вторая гражданская война, навязанная стране внешними акторами, а не февральская революция и не интервенция НАТО сыграли наиболее негативную роль и не позволили оформиться новой ливийской государственности. Попытки региональных игроков – ОАЭ, КСА и Египта при поддержке Франции – навязать стране военную диктатуру в 2014 привели к наиболее трагическим последствиям для экономики и общества Ливии, к разделу страны на два враждующих лагеря.
Начавшийся летом 2021 года новый этап мирного процесса в Ливии, который должен привести к общенациональным выборам в декабре, также может быть сорван, если не будут учтены прошлые ошибки. Кроме необходимости нейтрализовать верные Хафтару войска, которые еще долгое время будут служить фактором дестабилизации, следует обратить внимание и на более глубинные процессы.
В Ливии не стоит разрушать сформировавшийся баланс местных сил и племен с их «городами-государствами» Бени-Валид и Тархуна, Мисрата и Зинтан, Себрата и Зувара, Налут и др. Попытки навязать жесткую централизацию по итогам выборов могут привести страну к новому конфликту между «городами-государствами» и центральным правительством. Собственно, начавшееся в 2017 году сближение Мисраты и Зинтана, ранее находившихся по разные стороны, в итоге стало решающим фактором поражения ЛНА под Триполи, а случилось оно именно из-за опасения жителей этих ключевых муниципалитетов потерять свои привилегии в случае установления в стране военной диктатуры Хафтара. Во многих «городах-государствах» была налажена вполне приемлемая жизнь силами самих жителей. Поэтому целесообразно формировать новую госсистему с учетом уже сложившегося естественного положения, которое способно демонстрировать эффективность, если постоянно не пытаться эту систему демонтировать силовым путем. В Ливии есть целый ряд сторон, остаивающих свои интересы, и важно, чтобы все они пришли к консенсусу и приняли общие правила игры с оглядкой на реальный расклад сил.
Проблемы Ливии, как указывалось выше, возникли не потому, что после Каддафи в стране «воцарилась анархия» – то, что происходило там после 2011 года, было неизбежным этапом постреволюционной перестройки. В Ливии ситуация постепенно нормализовывалась с учетом формирования нового баланса. Но этот естественный процесс был нарушен мятежом Хафтара, который и должен был подавить свободу под предлогом «борьбы с терроризмом и анархией», чтобы вновь воскресить франкенштейна тоталитарной государственности. Именно выступление Хафтара привело страну к новому хаосу, спровоцировало активность ИГ и нарушило естественный ход постреволюционных преобразований.
