Намерение Ирана втянуть своего тактического партнера – Россию – в его спор с Азербайджаном получило лишнее подтверждение в ходе визита главы МИД Исламской Республики Хосейна Амир Абдоллахияна в Москву, который стал для него первым в этом статусе. Если устное резюме его российского коллеги Сергея Лаврова по итогам двусторонних переговоров коснулось темы с положением на Южном Кавказе только эпизодически, то иранский министр в ходе итогового выступления фактически пересказал все имеющиеся у его страны на этот счет тревоги.
Абдоллахиян указал на то, что регион встречается с непомерными требованиями ряда игроков. Под ними он, очевидно, подразумевал Азербайджан. Из-за этих стран ситуация якобы движется в сторону «геополитических изменений» и «изменений карты», заметил министр. По его словам, для Тегерана это неприемлемо. Что под этим подразумевается – желание изменить характер прошлогодних трехсторонних договоренностей между лидерами Азербайджана, Армении и России по Карабаху или что-то еще, глава иранского дипведомства не уточнил.
За эти недели Иран существенно нарастил военное присутствие у азербайджанской границы, мотивировав это плановыми учениями. В сопроводительной риторике руководство прибегло к излюбленной теме, указав на развертывание вблизи границ Исламской Республики третьей силы – Израиля, у которого с Азербайджаном развито военно-технические сотрудничество. В Баку выразили справедливое недоумение в связи с подобными действиями и указали на странность поведения соседа, высказавшего свои претензии спустя год после появления новой формулы для Карабаха.
Убедить Россию
Заметнее всего иранцев разозлило то, что по итогам договоренностей в Карабахе часть трассы Горис — Капан, которая вела от иранской территории в Ереван, вернулась под контроль Баку. Азербайджанская сторона логично распространила на нее действие своего налогового кодекса, что обозлило транспортные компании из Ирана, не готовые платить сборы. Тегеран рассчитывал, что Москва поймет его проблемы. «Мы рассчитываем, что Россия отреагирует на возможное изменение границ в регионе», – сообщил Абдоллахиян до встречи с Лавровым.
Чтобы переадресовать России кавказские проблемы своей страны, иранские СМИ прибегли к приемам, поражающим ходом их аналитической мысли. Эксперты, которых опросило информационное агентство Fars, к примеру, выражали уверенность в том, что действие азербайджанского законодательства на участке трассы Горис — Капан является диверсией против интересов не только Ирана, но и России: якобы именно российская сторона – конечный получатель тех иранских товаров, которые следовали по этой дороге.
Еще одна фантастическая версия прозвучала, когда один из иранских журналистов задавал Лаврову вопрос на пресс-конференции. Согласно этому предположению, Азербайджан пытается обеспечить военное присутствие на Каспии третьих, внерегиональных сил (видимо, легитимных партнеров Баку – Турции и Пакистана), что противоречит одному из пунктов Конвенции о правовом статусе Каспийского моря. То, что документ был подписан лидерами России, Ирана, Азербайджана, Казахстана и Туркменистана еще в 2018 году, а иранская сторона до сих пор не спешит его ратифицировать, журналист при этом деликатно не вспомнил.
Уязвимость Тегерана
Лавров дал откровенно понять, что Россия выступает «против наращивания военной активности» на Южном Кавказе и «против провокационных учений», что должно было стать сигналом иранской стороне о необходимости снижения градуса напряженности. Более того, российский министр упомянул, что на переговорах с Абдоллахияном выступил за то, чтобы создать переговорный формат «3+3», в котором примут участие Азербайджан, Армения, Грузия, Иран, Россия и Турция. Это необходимо для разрешения региональных вопросов, подчеркнул министр.
Несмотря на то, что, со слов Лаврова, Иран отнесся положительно к инициативе, реальное восприятие Тегераном ситуации оставляет вопросы. В западной экспертной среде нынешние трения на Кавказе уже связывают с тем беспокойством, которое есть у иранского руководства по поводу собственного положения. Режим, по этой версии, возможно, сейчас находится в наиболее уязвимом положении из-за своего максимально консервативного крена. То, что в Тегеране назревает раскол, иллюстрирует и протест его академических кругов против наращивания антитурецкой риторики.
Впрочем, в разговоре с TRT на русском глава инициативы «Будущее Ирана» в вашингтонском аналитическом центре «Атлантический совет» Барбара Славин заявила, что пока иранские маневры вряд ли смогут привести к реальным боевым действиям в регионе. «Новое правительство вполне может не побояться и продемонстрировать свою жесткость», – заявила аналитик. Однако в то же время она отметила, что кавказская ситуация – это не забота президента Эбрахима Раиси, который возглавил исполнительную власть в этом году.
Подобные ситуации – это работа Корпуса стражей Исламской революции и Высшего совета национальной безопасности Ирана, заключила Славин. Однако, развивая эту мысль, нетрудно вспомнить, как в наиболее кризисных ситуациях правительство республики моментально оказывалось главным виновником управленческих ошибок, несмотря на то что все понимают, в чьих именно руках сосредоточен механизм принятия решений.
