Концепция триединого народа
Владимир Путин в своих комментариях фактически повторяет историографические концепции конца позапрошлого столетия, делая вид, что это последнее слово в исторической науке. Сам тезис о том, что россияне, украинцы и белорусы – это три ветви одного народа, есть не что иное, как концепция триединства русского народа. Эта теория была популярной и фактически единственной официальной в Российской империи.
Коротко ее положения сводились к следующему. Единое русское государство образовалось на рубеже І и ІІ тысячелетий в районе Среднего Поднепровья, со временем трансформировавшись в Киевскую Русь. В результате постепенного упадка и княжеских междоусобиц, а особенно после набегов татарского хана Батыя Киев как политический центр увядает. Центр влияния переносится на север в Москву. Последняя постепенно отвоевывает земли сначала у татар, а потом и у Великого Литовского княжества и Речи Посполитой. Происходит воссоединение украинцев и белорусов с россиянами, ну и дальше Москва распространяет свое влияние на Польшу и Финляндию в XIX веке и на страны Варшавского договора во второй половине ХХ.
В рамках этой концепции русские, украинцы и белорусы – это все три части одного народа. Просто две последние, в силу пребывания под господством других стран, имеют некоторые культурные и языковые особенности. В рамках данной теории белорусский и украинский не считаются самостоятельными языками, а лишь диалектами русского, по примеру различий между вологодским и липецким говорами. Они даже так и назывались – наречия.
Советская политика
Национальная политика коммунистической партии поначалу отличалась от царской. На раннем этапе вождям пролетариата было важно показать принципиальную инаковость нового политического порядка и заклеймить все негативные предыдущие практики как классовую эксплуатацию. К тому же, борясь с «белым движением», которое отстаивало единую неделимую Россию, советы предложили альтернативу национальным меньшинствам – будете развивать собственную национальную культуру, но в рамках единого союза. К тому же политика коренизации в Беларуси и Украине носила четкий национальный характер – белорусизации и украинизации. Но так продолжалось недолго – до начала 30-х. Во времена красного террора уничтожили значительную часть национальной интеллигенции.
После Второй мировой войны проявления национального самосознания пресекались под предлогом войны с бандеровцами. В 1961-м Никита Хрущев объявил о формировании новой общности – советского народа, а через 10 лет это понятие официально закрепили в Конституции СССР. Примечательно, что общим языком советского народа устанавливался именно русский.
Период постсоветского транзита
Однако идея довольно-таки искусственной нации – советского народа так и не прижилась. Уж очень разными были балтийцы и азиаты, восточные славяне и кавказцы, молдаване и народы Крайнего Севера. Так что после распада Союза процесс формирования отдельных наций в бывших республиках только усилился. Этому также способствовал импульс развития исторической науки, высвободившейся из уз исторического материализма с одной стороны и великорусского имперского шовинизма – с другой. В национальных республиках начали не только пересматривать собственную историю, но и внедряли новые исторические методики. В Украине, по объективным причинам, процесс избавление национальной историографии от российской оптики происходил значительно интенсивнее, чем в Беларуси.
Под ревизию попала и концепция триединого народа. Так, гарвардский историк Сергей Плохий в одной из своих последних работ доказывает, что, во-первых, концепция триединого народа – это миф. А во-вторых, этот миф придумали сами же украинцы. В XVII-XVIII веках, когда национальное движение украинских казаков терпело неудачи в борьбе с поляками, была необходимость заручиться поддержкой Московского царства. И тогда киевская элита, уровень интеллекта которой многократно превосходил москвичей, фактически создала этот нарратив про единство русских и украинцев. В тогдашней терминологии – руських (то есть жителей исторической Руси) и московитов – жителей Московского царства.
Во многом благодаря украинцам, которые сами себя именовали руськими, в отличие от московитов-россиян, Москва смогла приватизировать сам термин «русский». И получилось, что все древнее руськое наследие как бы перешло к московитам. А сами руськие, то бишь украинцы, остались без исторической основы. Именно это дает почву для современных разговоров о единстве и том, что украинцев никогда не было, их выдумали поляки/австрийцы, а на самом деле это все русские. Ведь в рамках этой концепции есть древнерусское наследие, которое как бы принадлежит Москве, но нет древнеукраинского наследия.
О том, что руськие – это изначально украинцы, а московиты – это россияне, свидетельствуют многочисленные факты. Начиная от обозначения соответствующих территорий на картах и в дипломатической переписке и заканчивая названием и самоназванием народности. Так, украинцы, проживавшие в Галичине и Закарпатье, регионах, которые находились под властью Австро-Венгрии, а не России, вплоть до начала ХХ века называли себя руськими или русинами. А вот видный церковный деятель, араб Павел Алеппский, который посещал Речь Посполитую, Гетьманщину и Московское царство в середине XVII века, четко описывал жителей последней как «московитов», а не «россиян».
Этот нарратив единства был выгоден, поскольку помогал казакам в военном и политическом плане противостоять Речи Посполитой, а элите и интеллектуалам открывал двери в Московское царство, ресурсов у которого было много, а уровень конкуренции – крайне низкий. К тому же в самой социально-культурной сфере Речи Посполитой поляки вытесняли украинцев, и соответственно последним было тесно. Вот они и хлынули на Восток покорять просторы свободного культурного рынка. Схожая ситуация сложилась и в религиозной сфере, где после неудачных попыток объединения Киевской православной и униатской частей некогда единой митрополии православные после акта 1686 г. обратили свой взгляд на Москву. Бескрайние просторы России были непаханым полем для миссионерской деятельности.
Феофан Прокопович, выпускники Киево-Могилянской академии и образованное украинское духовенство создали и навязали россиянам стратегический нарратив касательно единства, чтобы войти в круги элиты Московского царства и занять там ведущие посты. Засилье украинцев, особенно в религиозной сфере, было настолько сильным, что императрица Елизавета Петровна даже издала указ о запрете ставить епископами украинцев, а брать в кандидаты только из русских.
Пройдет совсем немного времени, и уже к середине XVIII века украинцы пожалеют о своей интеллектуальной авантюре.
Популярность концепции
Многие задаются вопросом, почему до сих пор популярна дореволюционная концепция этногенеза русских, украинцев и белорусов? Дело в том, что она популярна в силу своей давности. Грубо говоря, поскольку так всегда считали, значит так правильно. Новации в сфере техники приживаются гораздо быстрее, нежели в гуманитарной. Изменить сознание сложнее, чем упростить некоторые повседневные привычки. К тому же не стоит забывать, что историю пишут победители. И именно такую историографию массово подавали украинцам и белорусам последние лет двести. И лишь тридцать лет назад начались первые систематические попытки на государственном уровне посмотреть на историю не через имперские очки. Это очень маленький период для таких глобальных мировоззренческих разворотов.
Молодое поколение украинцев уже по-другому смотрит на эти вещи. Но поколение Х и особенно беби-бумеры еще воспитаны по-старому, и принять новую историографию, а фактически признаться, что всю жизнь они ошибались, им очень сложно.
К тому же подтверждение теории триединства люди могут наблюдать и в повседневной жизни. Большинство украинцев и белорусов знают и понимают русский язык. Так получилось из-за тотального доминирования последнего в советское время, да и во времена транзита. Но в сознании обывателя это трансформируется в идею, что эти языки похожи и близки, а значит народы родственны и, возможно, даже вышли из одной купели.
Хотя, согласно лингвистическим исследованиям, самыми близкими между собой являются украинский и белорусский (84% общей лексики), затем украинский и польский (70% общей лексики), затем украинский и словацкий (68%) и только потом украинский и русский (62%). Не стоит также забывать и о феномене украинской диаспоры. Так, эмигранты из Галичины и Закарпатья, которые проживали Западной Европе и США, не знали и не понимали русского языка. Так что родственность украинского и русского – это лишь иллюзия, созданная многовековым соседством, но не отображающая реальной лингвистической действительности.
Воображаемые конструкты
В целом же рассуждения Владимира Путина о единстве русских и украинцев выглядят достаточно нелепо. Во-первых, все приводимые им факты уже давно опровергнуты, а отдельные пассажи представляют собою не научные данные, а скорее пропагандистские клише. В целом же историческая наука уже давно шагнула вперед и концепт нации, благодаря Бенедикту Андерсену, воспринимается как умозримая, абстрактная категория, а не как нечто реально существующее. Андерсен писал, что, поскольку индивид за всю свою жизнь никогда не увидит всех членов сообщества, начиная с уровня микрорайона – то говорить о какой-то общности, идентичности, схожести нет оснований. Отсутствие непосредственного взаимодействия, общения лицом к лицу не столько нивелирует все групповые идентичности, сколько переводит их на уровень абстракции.
Фактически Андресен повторяет главный средневековый спор ранней схоластики об универсалиях и применяет его к концепту нации. Его позиция близка к группе концептуалистов, согласно которой общие сущности существуют лишь в человеческом разуме, сознании, а не реально присутствуют в вещах.
Несмотря на умозримый характер концептов и абстрактность категорий, это не мешает людям убивать других и умирать самим во имя абстрактной идеи нации. И это именно тот посыл, который и скрывается в высказываниях Владимира Путина.
