С 25 июня по 1 июля состоится всероссийское голосования по вопросу одобрения поправок в Конституцию. При этом граждане страны могут выбрать для себя наиболее удобный формат участия, включая онлайн. Последнее связано с пандемией COVID-19.
Однако прежде, чем приступить к анализу происходящего в связи с голосованием по поправкам в Основной закон Российской Федерации, нам будет полезно договориться о понятиях. Граждан страны в указанные дни ожидает именно плебисцит, а не референдум. Его общеизвестное отличие от последнего заключается в том, что плебисцит у нас имеет только совещательный характер. К слову сказать, в некоторых государствах (например, в США) референдум и плебисцит синонимы, что иногда сбивает иностранцев с толку: они думают, что Россия готовится именно к референдуму. Это не так.
Соответственно, вне зависимости от итогов голосования руководство страны вправе принять любое, устраивающее Кремль, решение на этой основе. Поскольку только референдум наделен силой законапо российскому законодательству.
Другое, не менее важное уточнение, связано с тем, что с 25 июня по 1 июля будет так называемое «пакетное» голосование, когда граждане не смогут отдать свой голос отдельно по каждой поправке. Это означает, что россияне поставлены в определенные рамки, когда решение придется принимать, как за «комплексный обед».
Именно в этих категориях глава ЦИК Элла Памфилова ответила одному журналисту: «Хорошо, вам не нравится винегрет, но вам нравятся борщ или котлеты. Вы тогда для себя решите: нет, откажусь от всего обеда, потому что мне винегрет не нравится, или я все-таки возьму — винегрет не съем, мне ни холодно ни жарко, а борщ и котлеты будут при мне».
Известный российский политолог, не лишенный чувства юмора, Аббас Галлямов не без основания отметил по этому поводу: «Комплексные обеды отличаются от обычных тем, что для их приготовления используются самые дешевые, некачественные и, нередко, просроченные ингредиенты».
Другой аналитик и публицист Михаил Демурин вообще выразил сомнение относительно уместности сравнения «пакетного» голосования с «комплексным обедом» в виду того очевидного обстоятельства, что электорат, не любящий условный «винегрет», может с подозрением воспринять и другие поправки. Ведь, как и этот «салат», он «не пробовал» и остальные «блюда» предложенного «комплексного меню», а их там 46, что может вызвать у него дополнительные вопросы, сомнения.
В общем, фактически, гражданам предложено голосовать за одно «блюдо» или целое «меню» под вопросом. Ведь в самом законе о поправке к Конституции РФ все это, де-юре, является одной поправкой.
«Голосовать вы будете также за одну поправку. Если вам нравится что-либо из набора, а другое не нравится, то у вас не будет возможности проголосовать, скажем, за социальную часть поправок, но не поддержать обнуление президентских сроков или право президента увольнять судей Верховного и Конституционного суда», – подчеркивает политолог, доцент кафедры государственного управления и публичной политики Института общественных наук РАНХиГС Екатерина Шульман.
Теперь, договорившись о понятиях, обсудим, какой смысл и значение закладывают в сами поправки авторы текста и главный инициатор – Кремль. Известно, что действующая Конституция 1993 года принималась на фоне политического кризиса, вызванного противостоянием ветвей власти – исполнительной (в лице первого президента Бориса Ельцина) и законодательной (в лице председателя Верховного Совета Российской Федерации (парламента) Руслана Хасбулатова).
Основной закон страны был составлен таким образом, чтобы не оставить ни у кого даже малейшего сомнения: Россия — это суперпрезидентская республика.
И глубоко ошибаются те, кто сравнивают нашу конституцию c американской. Да, США также относятся к суперпрезидентским республикам, задавая моду в этом отношении, однако роль Конгресса США (парламента) весома как во внутренних, так и в международных вопросах проводимой государственной политики. В этом смысле российский парламент – Дума - не воспринимается гражданами как реальная и самостоятельная ветвь власти. Подавляющее большинство не интересуются работой парламента и даже не знают, кто его возглавляет, о чем свидетельствуют данные опроса фонда «Общественное мнение» (ФОМ).
На протяжении нескольких сроков президентства Владимира Путина в стране вопрос изменений Конституции в любом формате им не поднимался. О необходимости радикального пересмотра Основного закона страны говорили, как правило, маргиналы, оттесненные за политическое пространство, за скобки политического процесса. Так, националистов в «нулевые» больше всего волновал тот аспект, что 13 статья, фактически, запрещает любую «идеологию» в качестве государственной.
Вместе с тем, после крымских событий 2014 года голос сторонников пересмотра Конституции получил новое звучание. Даже «Парламентская газета» в 2016 году выпустила материал в поддержку общественной дискуссии по этому поводу под заголовком «Запрет идеологии в Конституции – вредное недоразумение».
«Статья 13 появилась в нашей Конституции в конкретных исторических обстоятельствах, которые остались в прошлом. И живет как отвалившаяся короста, прибинтованная к зажившей ране», – поясняла газета.
Любопытно, что идеологическая составляющая так или иначе затрагивается в ключевых изменениях, которые глава государства предложил внести в Основной закон. Речь идет о статьях 67, 68, 69. Ст. 68, кстати, называется - «О языке государствообразующего народа и о культуре Российской Федерации».
Тем не менее, несмотря на некоторый подготовительный этап, для многих новость о решении главы государства внести ряд поправок в действующую Конституцию была неожиданной. Впервые от своего президента страна услышала об этом 15 января 2020 в его уже историческом послании Федеральному Собранию. Оговорившись в начале, что «потенциал Конституции 1993 г. не исчерпан», глава государства заявил: «Высказывания на тему изменения Конституции уже прозвучали. И полагаю возможным обозначить здесь и свою позицию, вынести на обсуждение ряд конституционных поправок, которые считаю вполне обоснованными и важными для дальнейшего развития России...».
Несколько позднее произошло другое ключевое событие, на которое обратили внимание российские политологи. Его мы обозначим кратко - «Поправка Терешковой». Она дает право действующему президенту избираться и после 2023 года. Предыдущие сроки принято считать «обнуленными».
Деталь привнесла в процесс «ярких красок», дав основания оппозиции рассматривать принятие всех поправок всего лишь как ширму для главной – ст. 81 «О порядке избрания Президента Российской Федерации». Восприятие всего происходящего многими гражданами (особенно в больших городах) в результате также стало претерпевать изменения.
Смысл и значение, которое придает поправкам сам президент, теперь, в общем, ясны. Между тем, есть два государственных деятеля, которые внесли для электората свою весомую лепту в мотивационную составляющую. По крайней мере, они явно хотели ее внести.
Сподвижник Владимира Путина, секретарь Совета Безопасности Николай Патрушев в статье в «Российской газете» недавно поднял вопрос «духовно-нравственных ценностей общества как основы государства»: «По-особому тема ценностей зазвучала в условиях широкого обсуждения поправок в Основной Закон страны и в год 75-летия Великой Победы».
Вслед выступил спикер Госдумы Вячеслав Володин, который в интервью «Газете.Ру» акцентировал внимание журналиста на безальтернативности кандидатуры Владимира Путина: «Если мы с вами говорим о сильной России, то после Путина будет Путин. Все, что после президента Путина будет происходить, будет происходить по лекалам, которые он заложил. Россия может быть только сильной. Путин это сделал. Он заложил систему, которая Россию делает сильнее с каждым годом».
«Сила» – вне всякого сомнения категория политическая и даже историческая. Хорошо помню, как в марте 2018 года Владимир Путин шел на президентские выборы под слоганом «Сильный президент – сильная Россия». И все же политика не исчерпывается рекламными щитами и политтехнологиями. Куда больше сообщает о «силе» контекст, содержание, фон.
Через восприятие же конституционных поправок, как через каплю воды, просматривается два кризиса: экономический и политический. Эти две проблемы в России переплетены между собой, неотделимы друг от друга. Неслучайно ведущие российские политологи – Валерий Соловей, Екатерина Шульман, Аббас Галлямов и многие другие – обращали внимание на то, с какой поспешностью проводится вся процедура. Не говоря о сомнительности процесса, вызывающей много вопросов у рядовых граждан на фоне коронавируса. Понятно, ведь, что большая часть россиян на участки отправится физически.
Перенос плебисцита с апреля на начало июля, а не, скажем, на октябрь, объясняется и трактуется большинством экспертов как неуверенность и слабость позиции действующего руководства страны. В Кремле сомневаются, что осенью можно получить хороший результат. Основания к таким опасениям есть, и они достаточно серьезные.
Падение уровня жизни, доходов россиян, многократное повышение цен на самое необходимое (цена на бензин взлетела на 50%) – лишь самый поверхностный и скромный список проблем нашей энергетической державы. Многие экономисты предрекают также крупные сложности в отечественной банковской системе.
Неудивительно, что председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов недавно вообще заявил, что при сохранении действующей модели развития Россия может потерять к концу XXI века 50% населения.
Итак, возвращаясь к теме «меню» на фоне реального положения в экономике. Системные политики и журналисты призывают граждан сказать «ДА» поправкам (сами они при этом уже действуют), подчеркивая, что после одобрения россиянами – их жизнь изменится к лучшему. Оставляя без комментария данное утверждение, позволю себе заметить, что ответ на вопрос, который встанет перед жителями страны 1 июля, как говорится, ребром, очевиден не для всех. Ведь получается, что развитию страны все эти годы мешала ни что иное как Конституция.
