В национальной памяти Соединенных Штатов Америки есть немного столь же символичных событий, как нападение японцев на Перл-Харбор. Это одно из тех немногих событий, дату которых средний американский обыватель сразу может вспомнить: 7 декабря 1941 года. О трагедии Перл-Харбора написаны сотни книг и снято несколько голливудских фильмов.
Но чего ни один из этих фильмов не показывает, так это того, что произошло потом. Через девять часов после того, как Япония атаковала территорию Гавайев, еще одна группа японских самолетов появилась над другой территорией США – Филиппинами. Несколько американских авиабаз на Филиппинах были разгромлены, как Перл-Харбор.
Нападение на Перл-Харбор было всего лишь одиночным, хотя и очень болезненным укусом. Бомбардировщики Японии нанесли удар, отступили и больше не вернулись. Совсем не так было на Филиппинах. Там за первыми воздушными налетами последовали новые, затем вторжение и завоевание. Шестнадцать миллионов филиппинцев – граждан США, которые жили под звездно-полосатым флагом и смотрели на президента Франклина Рузвельта как на своего главнокомандующего, – попали под оккупацию иностранной державы.
В один и тот же день японцы атаковали несколько территорий США – Гавайи, Филиппины, Гуам, остров Мидуэй и остров Уэйк. Они также напали на британские колонии Малайю, Сингапур и Гонконг и вторглись в Таиланд.
Это событие первоначально не было известно как просто «Перл-Харбор». Американская пресса и даже супруга президента, Элеонора Рузвельт, в своей речи описывали его как нападение на Гавайи и Филиппины. С этого же описания начинал и сам Рузвельт, судя по его черновикам, но в конце концов он вычеркнул упоминание о Гавайях. Не сложно догадаться почему. Рузвельт пытался рассказать ясную историю: Япония напала на США. Но он столкнулся с проблемой. Считались ли цели Японии «Соединенными Штатами»? С юридической точки зрения они были неоспоримо территориями США. Но будет ли их так воспринимать публика? Что, если аудиторию Рузвельта не волновало, что Япония напала на Филиппины или Гуам? Опросы, проведенные незадолго до нападения, показывали, что немногие американцы поддерживали военную защиту этих удаленных территорий.
Рузвельт, несомненно, понимал, что Филиппины и Гуам, хотя формально и были частью США, многим казались чужими. Гавайи же, напротив, были более правдоподобно «американскими». Хотя это была «территория», а не «штат», они были ближе к Северной Америке и значительно «белее» других.
Тем не менее, даже когда дело дошло до Гавайев, Рузвельт чувствовал необходимость подчеркивать, что японцы напали на американские острова, на американскую базу, и что погибли американцы. Если Филиппины округляли до иностранных территорий, то Гавайи округляли до «американских». Для филиппинцев, слушавших по радио выступление Рузвельта, который лишь мельком упомянул их страдающую от японского наступления страну, это стало настоящим шоком.
С этой истории о Перл-Харборе начинается книга американского историка Дэниэла Иммервара «Как скрыть империю: история Больших Соединенных Штатов» (How to Hide an Empire: a History of the Greater United States), изданная в 2018 году. Книга посвящена той части США, на которую часто не обращают внимания: заморские территории страны от Пуэрто-Рико до Гуама, бывшие территории, такие как Филиппины, и сотни военных баз, разбросанных по всему миру. Иммервар напоминает, как президент Никсон, сам служивший во время войны на Тихом океане, говорил уже после ее окончания, что Гавайи были единственной территорией США, которую атаковал враг во Вторую мировую войну. Если таким было мнение ветерана войны и президента страны, можно легко представить, какое место в сознании современного американского обывателя занимают Гуам или Филиппины.
Идея Иммервара многим могла когда-то показаться радикальной и даже шокирующей — США являются и всегда были империей. «Большинство людей в этой стране, включая образованных, мало или совсем ничего не знают о наших заморских владениях», – заключал правительственный отчет, написанный во время Второй мировой войны. «На самом деле, многие люди не знают, что у нас есть зарубежные владения. Они убеждены, что только «иностранцы», такие как британцы, имеют «империю». Американцы иногда удивляются, узнав, что у нас тоже есть «империя».
Сегодня идея о том, что США – это империя, кажется менее спорной, чем в годы Второй мировой войны. Тем не менее, одной из действительно отличительных особенностей Американской империи является упорство, с которым американцы игнорировали свою имперскость. Оно действительно уникально. Британцев, например, не смущало существование Британской империи. Они даже отмечали праздник — День Империи. Французы не забывали, что Алжир был французским. Только США страдают от хронической путаницы в отношении собственных границ.
Это началось не сегодня. Еще 100 лет назад американцы задумывались о том, чем были для них Гавайи, Филиппины, Гуам и даже о том, как их называть. На рубеже ХХ века, когда многие из них были только что присоединены (Пуэрто-Рико, Филиппины, Гуам, Американское Самоа, Гавайи, Уэйк), их статус был ясен. Они были колониями, как их без всякого стеснения называли президенты Теодор Рузвельт и Вудро Вильсон.
Этот дух прямого империализма продержался недолго. Совсем скоро, примерно к 1910-м годам, американские чиновники начали нервничать при упоминании о колониализме. «Слово колония не должно использоваться для обозначения отношений, которые существуют между нашим правительством и зависимыми от него народами», – предупреждал один чиновник в 1914 году. Лучше использовать более мягкий термин, приемлемый для всех: «территории».
С юридической точки зрения, в законодательстве США нет особого различия, но этот термин, по крайней мере, кажется созвучным структуре Соединенных Штатов. Канзас был территорией. Монтана была территорией. Теперь это штаты.
Иммервар напоминает, что хотя название страны с самого первого дня независимости звучало как «Соединенные Штаты Америки», это отнюдь не был союз одних лишь штатов. Это было объединение «штатов» и «территорий». В Конституции США имеется не очень много указаний о том, что делать с территориями, но в конечном итоге все они находились в ведении Конгресса.
Северо-Западный ордонанс (Northwest Ordinance), согласно которому в 1787 году создали первую территорию новой страны из земель за Апалачскими горами (т. н. Старый Северо-Запад), сыграл огромную роль в дальнейшем территориальном расширении Американской империи. Ордонанс установил образец, по которому территории могут быть преобразованы в штаты. В этой модели примечательны две вещи.
Во-первых, для того, чтобы стать штатами, согласно Северо-Западному ордонансу, они должны были быть населены белыми людьми. Итак, идея заключалась в том, что небелое население в них на самом деле не принимается в счет. И только после того, как территории были достаточно заселены белыми людьми, они принимались в состав страны как штаты. Еще одна важная вещь, которую нужно отметить, ордонанс – это всего лишь руководство или рекомендация. Реальная сила остается за конгрессом, который может делать, что хочет – и он делал все, что хотел. Конгресс иногда удерживал территории от получения статуса штата, часто на десятилетия. Оклахоме потребовалось более века, прежде чем она стала штатом, несмотря на тот факт, что она (известная официально как Индейская территория), занимала на момент создания почти половину всей территории страны.
Попытка индейских племен восточной Оклахомы создать на Индейской территории свой штат Секвойя, где сохранялось бы контролирующее индейское большинство, окончилась неудачей, и всех индейцев включили в штат Оклахома, где большинство было белым. Гавайи стали штатом также благодаря белому большинству, которого не было у Филиппин.
Разница между штатом и территорией очевидна — у территорий нет всех тех прав, что есть у штатов. После того как Соединенные Штаты в результате своего рода имперского «шоппинга» приобрели ряд крупных густонаселенных колоний – Филиппины, Пуэрто-Рико, Гавайи, Гуам – Верховному суду пришлось выяснять, как эти места вписываются в структуру нации. Они являются частью Соединенных Штатов, но означает ли это, что филиппинцы могут голосовать за президента? Означает ли это, что они подпадают под действие Конституции? Это было непонятно и вызвало много споров.
Верховный суд в конечном итоге пришел к выводу, что Конституция применяется лишь к Соединенным Штатам. Это закон страны. Но некоторые территории, а именно те, которые были приобретены у Испании – как Пуэрто-Рико, Гуам, Филиппины – и это также распространится на Американское Самоа, а позже на Виргинские острова США и другие места, – не являются частью страны. То есть, согласно Верховному суду, Конституция применяется к стране, но эти земли не являются частью Соединенных Штатов в конституционном смысле, и поэтому они принадлежат Соединенным Штатам, Соединенные Штаты охватывают их в своих границах, но Конституция США не распространяется на них.
Некоторые территории – Гавайи и Аляска, где проживало больше белых поселенцев, считались инкорпорированными в состав США, а это означало, что на них распространяется действие Конституции. И это, казалось, делало их более подходящими для получения статуса штата. Но даже в этих случаях в начале 20-го века было не совсем ясно, станут ли когда-нибудь Гавайи или Аляска штатами. На самом деле на материковой части США было сильное расистское сопротивление самой идее того, что люди с Гавайев могут голосовать по федеральным законам.
Замечательным символом американского отношения к границам своей страны Иммервар считает знаковую карту – «карту-логотип». Эта карта, которая возникает в уме практически каждого американца (и будем честны – не только американца), если он попытается представить себе свою страну – сверху Канада, снизу Мексика, слева Тихий океан, справа Атлантический. Все просто и компактно. Проблема в том, что очертания этой карты-логотипа не соответствует юридическим границам страны. Она исключает Гавайи и Аляску, которые стали штатами в 1959 году и теперь появляются практически на всех опубликованных картах страны (хотя Аляску обычно приходится уменьшать, чтобы она поместилась на карте). Но также отсутствует Пуэрто-Рико, которое, хотя и не является штатом, является частью страны с 1899 года. Там также нет Американского Самоа, Гуама, Виргинских островов США, Северных Марианских островов или любых других более мелких островов, которые США аннексировали за эти годы.
Карта-логотип вводит в заблуждение не только потому, что исключает как крупные колонии, так и маленькие необитаемые острова. Она также предполагает, что США представляют собой политически однородное пространство: добровольный союз равноправных штатов. Но, как мы уже упоминали, это никогда не было правдой.
Более того, за пределами карты-логотипа всегда жило много людей. Согласно переписи населения территорий в 1940 году, за год до Перл-Харбора, в колониях проживало около 19 миллионов человек, большая часть из которых – на Филиппинах. Это означало, что чуть более чем один из восьми жителей США жили за пределами штатов. Для сравнения напомним, что только один из 12 был афроамериканцем. Другими словами, если бы вы жили в США накануне Второй мировой войны, вы с большей вероятностью были бы жителем колоний, чем чернокожим американцем.
Иммервар вообще подчеркивает, что истории афроамериканцев и колонизированных народов тесно связаны (а иногда и частично совпадают, как в случае афро-карибского населения в Пуэрто-Рико и на Виргинских островах США). Расизм, который царил в стране со времен рабства, охватывал и территории. Как и афроамериканцам, колониальным подданным отказывали в голосовании, лишали прав полноценных граждан, называли расовыми эпитетами, подвергали опасным медицинским экспериментам и использовали в качестве пушечного мяса на войне.
Взгляд на Большие Соединенные Штаты показывает, что раса играла даже более важную роль в истории США, чем это обычно предполагается. Речь идет не только о черных и белых, но и о филиппинцах, гавайцах, самоанцах и чамору (с Гуама), а также о других идентичностях. Раса сформировала не только жизнь, но и саму страну — она буквально определяла, кого считать «американцем».
Сегодня может показаться, что идея американской империи уже не настолько актуальна. Филиппины получили независимость в 1946 году, Аляска и Гавайи стали полноправными штатами. Но при этом США продолжают контролировать территории, на которых проживает около четырех миллионов людей. В основном это жители территории Пуэрто-Рико, которая находится на правах самоуправления под юрисдикцией США и имеет статус «свободно присоединенной к США территории».
Жители острова имеют гражданство США и платят некоторые налоги, но не участвуют в федеральных выборах. Кроме того, Пуэрто-Рико получает меньше финансирования, чем штаты США. Например, после ураганов в 2017 году США обещали выделить на помощь 46 миллиардов долларов, но тогда местные власти получили только 17 миллиардов долларов на борьбу с последствиями катастрофы, пишет NBC. Также Департамент жилищного хозяйства выделил Пуэрто-Рико 20 миллиардов долларов на новые дома, но на данный момент отправили лишь 8% от этой суммы. А президент Трамп, по некоторым сообщениям, обдумывал идею продажи Пуэрто-Рико, словно это надоевшее ранчо. Кстати, он же не так давно обсуждал идею покупки у Дании Гренландии, самого большого острова на земле. Если бы Дания согласилась, это могло стать новой главой американского имперского шоппинга.
3 ноября этого года в Пуэрто-Рико был запланирован очередной (шестой по счету) референдум о политическом статусе. На голосование выносился всего один вопрос – необходимо ли принять Пуэрто-Рико в состав США. Губернатор Рикардо Росельо заявил, что США должны принять во внимание итоги референдума и выполнить волю граждан Пуэрто-Рико, но Министерство юстиции США высказалось против проведения референдума, а некоторые представители Республиканской партии прямо заявили, что не дадут изменить статус территории.
Еще один пример того, как американская империя отзывается сегодня – после того, как федеральный судья на Гавайях заблокировал трамповский Muslim Ban (запрет на въезд в США граждан нескольких мусульманских стран), бывший генеральный прокурор Джефф Сешнс выразил удивление из-за того, что судья, «сидящий на тихоокеанском острове», может заблокировать указ президента. Конечно, это связано с представлением о том, что Гавайи на самом деле не являются частью «настоящих» США.
И все же империя – это не просто захват земель и колонизация таких групп населения внутри страны, как чернокожие, индейцы, гавайцы и другие. Что насчет распространения экономической мощи США за рубежом? Возможно, США и не завоевали физически Западную Европу после Второй мировой войны, но это не помешало французам жаловаться на «кока-колонизацию». Они чувствовали себя так, словно США оккупировали их с помощью своего бизнеса. Сегодня, когда мировой бизнес выражается в долларах, а McDonald’s работает более чем в 100 странах, мы можем видеть, что они были правы.
А ведь есть еще и военные интервенции. Известны большие войны США после Второй мировой войны: Корея, Вьетнам, Ирак, Афганистан. Но число более мелких столкновений исчисляется сотнями. С 1945 года вооруженные силы США были развернуты за границей для конфликтов или потенциальных конфликтов 211 раз в 67 странах. Это можно называть миротворчеством, а можно империализмом. Но очевидно, что все это запросы страны, которая видит себя империей, даже если не признает себя таковой.
Так почему же американцам так тяжело осознать себя империей? Причин на самом деле несколько, но главная одна. Страна воспринимает себя республикой, а не империей. Она родилась в результате антиимперского восстания и с тех пор постоянно боролась с империями – от Тысячелетнего рейха Гитлера и Японской империи до «империи зла» Советского Союза. Она даже в мечтах борется с империями. «Звездные войны», сага, которая началась с восстания против Галактической Империи, – одна из самых кассовых франшиз всех времен. При таком яростном культе республики самым естественным ответом на все противоречия с идентификацией для американцев является сокрытие империи. И в первую очередь от самих себя.
–
