Термины «партия войны» и «партия мира» сейчас очень популярны. Их используют и анализируют политологи и обыватели, СМИ и Telegram-каналы. И, кажется, только пресс-секретарь президента РФ отказался рассуждать на тему о наличии в российских элитах «партии войны» и «партии мира»: «Это уже все-таки, скорее, относится к сфере общественных обсуждений», — заявил спикер Кремля Дмитрий Песков.
Деление в умах
После вторжения России в Украину российская элита на самом деле разделилась даже не на две, а на три условные группы по отношению к войне, считает журналист Андрей Перцев. По его мнению, самая многочисленная — это «партия молчания», которая и сама молчит и про которую другие молчат. «В нее входит большинство федеральных крупных чиновников, руководителей госкорпораций и близкого к государству бизнеса. Они понимают глубину экономических последствий вторжения, но не могут прекословить президенту», — уточняет Перцев.
«Партия мира» немногочислена и представлена прежде всего олигархами, которые «поднялись» во времена правления Бориса Ельцина. «Роман Абрамович, Олег Дерипаска, Михаил Фридман, Владимир Лисин могут допускать в своих высказываниях абстрактные призывы к прекращению войны», — подчеркивает журналист.
Самой громкой и, видимо, еще и поэтому самой заметной стала «партия войны», выступающая за эскалацию конфликта. Telegram-канал ВЧК-ОГПУ ее спикером назвал главу Чечни Рамзана Кадырова, который в своих соцсетях ведет военную хронику, провоцирует полемику на мировом уровне и за время войны вроде бы не раз бывал на территории Украины.
Также к этой партии относят зампреда Совбеза Дмитрия Медведева и руководителя Роскосмоса Дмитрия Рогозина, которые регулярно выступают с категоричными заявлениями, демонстрируют антизападное настроение и в целом задают тон нового стиля самопрезентации российской элиты, который, как пишет Перцев, «подразумевает превращение ее представителей в добровольных пропагандистов, шутов президентского двора».
К «партии войны» причисляют и спикера Госдумы Вячеслава Володина, генсека «Единой России» Андрея Турчака, бизнесмена и куратора ЧВК «Вагнера» Евгения Пригожина, а также первого замглавы администрации президента Алексея Громова, чью позиции журналисты отслеживают по близким к нему фигурам — например, главреду RT Маргарите Симоньян и ее подчиненным, которые выступают с ультравоинственных позиций.
Особенностью данной партии является то, что в ней нет иерархии, но все члены достигли карьерного потолка, в результате чего давно уже двигаются только по горизонтали и в ближайшем будущем их ждал спуск — хоть и на почетные, но ни на что не влияющие должности. Теперь же ситуация для них изменилась, замаячили другие перспективы. «Ее члены явно претендуют на карьерный рост и могут его достичь», — полагает Перцев.
«Вряд ли отважатся бросить вызов»
Но все могло развиваться иначе. «Независимая газета» сделала предположение, что среди парламентских партий на роль главной «партии войны» за Россию с Западом могли и, пожалуй, даже должны были претендовать коммунисты. Однако в «распределении госструктур и ведомств по партиям «войны» и «мира» коммунисты как бы и не участвуют, хотя они давно и настойчиво лоббировали самую жесткую линию воздействия РФ на Украину».
Действительно, левые вполне могли решиться на то, чтобы потребовать себе одно из ключевых мест в лагере ультрапатриотов. Но они… отказываются. «Мы — партия созидания и развития. Сейчас есть смысл объединиться для достижения общих целей, а не открывать второй фронт внутри страны посредством критики власти в интересах Запада», — заявил «НГ» первый зампред ЦК КПРФ Юрий Афонин. Также он заверил, что КПРФ работает на общую цель, а когда настанет подходящий момент, то «призовет виновных в ущербе развитию страны к ответу».
Получается, что ужесточение риторики КПРФ будет иметь прикладное, а именно электоральное значение. Это, кстати, предрек и генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. Он пояснил, что «вряд ли коммунисты отважатся на то, чтобы бросить вызов, здесь у них на пути есть очень серьезное препятствие: поскольку главный по политике в стране президент, то критиковать действия власти — это значит критиковать его действия». А КПРФ как системная партия не может встать в оппозицию к президенту.
Раскола не будет, будет накал
Эксперты отмечают, что разногласия разных «партий» пока не отражаются на политике государства, хотя и наблюдается «растущий среди элит запрос на внесение ясности путем переоценки государственных расстановок и административно-политических активов этих самых элит».
По сути, «партия войны» и «партия мира» спорят сейчас из-за системы управления. И если проанализировать поднимаемые ими темы, то станет очевидно, что они ограничиваются «внутренними вопросами». Поэтому их полемика не влияет на реальное принятие решений в Кремле, полагают эксперты и уточняют: до завершения спецоперации никаких реформ властных институтов, скорее всего, не будет, все возможные кадровые перестановки остановлены по принципу «коней на переправе не меняют».
Что же касается напряжения между околовластными группами, то эксперты предполагают, что накал продолжит расти и это уже вопрос выживания. «Послешоковое состояние от смены глобальных парадигм не обходит крупные финансовые и административные группы, однако в отличие от большинства населения, здесь оно не конвертируется в рост депрессии и социальной апатии, а становится триггером для первичных инстинктов кулуарного выживания. Поиск путей влияния на ситуацию или, как минимум, попыток запрыгнуть в уходящий поезд новой консенсуса», — отмечает на правах анонимности инсайдер telegram-канала «Незыгарь».
«С песнями и плясками покатимся к гибели»
Многие эксперты отмечают, что ставшее привычным уху условное разделение на «партии войны и мира» некорректно. «Мне кажется эти выражения неверными, — говорит политолог Александр Дугин и объясняет свою позицию. — Так было в 2014 году, но это больше не соответствует новым условиям. «Партия мира» в современной России не существует, так как мир с Западом в сложившихся условиях невозможен». Но и «партии войны» тоже нет: «Война с Западом (не с Украиной) идет полным ходом, и незачем еще более подстегивать ситуацию — назад все равно ничего вернуть не получится, точка невозврата перейдена, и нет нужды форсировать события».
Колумнист «МК» также считает, что в России никакой «партии войны» нет: «И не только потому, что это называется «военная спецоперация». А есть «партия победы». А соответственно вместо «партии мира» есть «партия поражения». Партия готовых сдаться, сдать и развалить свою страну, лишь бы вернулся «Макдоналдс»».
В свою очередь, эксперты НГ используют уточненные синонимы «войны» и «мира» — «наступления» и «переговоров».
А политолог Александр Морозов убежден, что в России сейчас нет «партии мира», а есть «партия пострадавших»: «И эти пострадавшие просто выходят из игры, покидают свои должности. Одни уже ушли, как многие из аппарата Центробанка или как гендиректор «Яндекса», другие еще проводят конференции на тему: это уже «мобилизационная» (т. е. нерыночная) экономика или еще «рыночная»?»
Морозов полагает, что вместо «партии мира» в Москве крепнет такая ментальная конструкция, которая позволяет «пострадавшим» отодвинуться от событий: «Войну затеяли не мы, а США, которые порабощают Европу. А Россия лишь побочная жертва этого плана восстановления владычества США. Поэтому с песнями и плясками покатимся к гибели все вместе: партия пострадавших под руководством партии войны».
