В начале сентября сразу несколько высокопоставленных чиновников подняли тему заброшенных нефтяных скважин в России, о которой журналисты, ученые и экологи говорят уже много лет.

Незаконсервированные скважины периодически дают определенную активность, то есть газируют или пускают нефтефонтаны, что опасно возгораниями, взрывами и серьезным загрязнением окружающей среды. И теперь чиновники – то ли намеренно накануне выборов, то ли по случайному совпадению – мало того, что признали проблему, так еще и показали готовность решить ее путем «выведения из эксплуатации». Российские ученые утверждают, что уже давно придумали способы, как возрождать и «омолаживать» скважины и добывать из них оставшуюся в больших количествах нефть. Более того, по их мнению, этими же способами на территории России хотят воспользоваться другие страны, давно проявляющие стойкий интерес к забытым русским «дырам».

Сговорились?

Сначала 9 сентября вице-премьер Виктория Абрамченко в эфире телеканала «Россия 24» на тему «объектов накопленного вреда на суше» сообщила: «Мы сегодня фиксируем порядка 26 тысяч опасных, взрывоопасных скважин, это бывшие нефтяные разработки, которые необходимо <…> утилизировать, выводить из эксплуатации».

Через пять дней глава Минприроды России Александр Козлов уже на совещании президента России с правительством РФ и руководством «Единой России», которой важно занять в парламенте как можно больше мест, заявил: из 26 тысяч заброшенных нефтяных скважин особую опасность представляют порядка 8 тысяч, что подтверждают «нам наши коллеги из Роснедр».

Отдельно Козлов отметил, что «к сожалению, «генеральная уборка» нам потребуется везде» (по стране – прим. редакции). А Абрамченко уже посчитала: на ликвидацию взрывоопасных скважин по программе «генеральная уборка» будет выделено 20 миллиардов рублей.

Впечатляют и все эти цифры, и внезапное внимание властей к проблеме, и доселе, по сути, равнодушное отношение к ней. Однако в этой истории есть несколько важных «но», на которые годами указывают журналисты, экологи и изобретатели. И которые как будто не замечают чиновники, выбравшие выходом из ситуации очередное освоение бюджета, который в процессе, по традиции, скорее всего станет расти.

«Бесхозные» нюансы

Прежде всего, реальное количество опасных скважин в России – назвать нельзя. Даже Козлов честно сказал президенту: «Это (названные цифры взрывоопасных скважин – прим. редакции) лишь то, что доподлинно известно. Сколько еще таких мин замедленного действия, никто не знает. Нам нужна инвентаризация».

О необходимости инвентаризации «бесхозных» скважин и регулярном мониторинге их состояния заявил также президент и председатель правления Национальной Ассоциации нефтегазового сервиса Виктор Хайков.

Фото: Others

Журналисты, давно исследующие эту тему, утверждают, что учет брошенных скважин не ведется в стране последние 15-20 лет, и их цифра из года в год явно растет. Потому что, по данным Министерства энергетики, темп бурения новых нефтяных скважин еще недавно составлял 6 тысяч в год, а в 2017-м в стране уже насчитывалось 160 тысяч скважин. К тому же, огромное количество нефтяных «дыр» было пробурено во времена СССР: в ходе приватизации 90-х они не были включены в состав имущества компаний- недропользователей, соответственно, сегодня они ни за кем не числятся и никем не контролируются.

Более того, доктор геолого-минералогических наук, профессор Аркадий Курчиков, ушедший в этом году из жизни, отмечал: «Долгие годы шла дискуссия по поводу того, кому – государству или предприятиям – нести основное бремя расходов на старых месторождениях». И это не удивительно, даже несмотря на то, что в России есть федеральная программа по ликвидации накопленного экологического ущерба. Бывший министр природных ресурсов и охраны окружающей среды Республики Коми Роман Полшведкин в свое время уточнял, что регион, имеющий такую проблему, должен за свой счет составить проект работы над скважинами, причем составить типовой – невозможно. «Скважины все разные – разных лет и состояние у них разное, – объяснял он. – Их надо обследовать: обсадка разная, соответственно, технологии ликвидации разные. <…> Стоимость составления проекта по ликвидации одной скважины примерно от 1 млн рублей. Вместе с ликвидацией – до 5 млн».

«Недодаивают»

У исследователей темы вызывает вопросы и сама технология добычи нефти в России. По мнению ученых, скважины, которые забрасываются, еще можно использовать. В ответе на вопрос, почему этого не делается, в том числе заложена причина, почему некоторые из некогда законсервированных скважин вдруг оказываются «открытыми».

Фото: Others

Изобретатель Лев Царевский рассказал изданию «Версии» нынешний процесс добычи нефти в России: «Нефтяные залежи – своего рода закрытые банки, которые находятся под давлением газовой «шапки». Когда пробуривается скважина, нефть начинает бить фонтаном. Но давление постепенно падает. И когда нефть перестает фонтанировать, ставятся нефтекачалки». Затем давление опять падает, и тогда в скважину могут закачивать воду, чтобы нефть начал поднимать водный поршень.

«Когда же и этот метод себя исчерпывает, нефтяники сворачивают работы и уходят на новые «жирные» месторождения. – говорит эксперт. – Однако в покинутых нефтяных пластах остается еще немало «черного золота»». Добыть его можно так называемыми третичными методами с помощью «агентов», чья вытесняющая способность больше, чем у воды. «Однако нефтяникам делать это непросто, да и дорого, – отмечает Царевский. – Поэтому миллионы тонн «черного золота» остаются спать в пробуренных скважинах».

Одна капля…

Это проблема даже не столько потому, что скважины «недоиспользуют», а потому, что все это представляет реальную угрозу экологии – нефть из них периодически выливается сама. «Все это наносит ущерб и коммунальному хозяйству, «и здоровью, и водным объектам, и подземным водам», – отмечал Роман Полшведкин.

Фото: Others

Так, один из крупных разливов из заброшенных зацементированных скважин произошел в курортной Анапе в поселке Виноградный в 2017-м, которые в августе этого года, к слову, пострадали уже от технической утечки нефти и чуть ли не купались в ней. Местные жители говорят прессе, что нефть в Виноградном вытекает на поверхность регулярно, а жертвами становятся цапли, бакланы, утки, фазаны и даже ястребы, занесенные в Красную книгу. Кстати, многие из опасных скважин России находятся на берегах рек, а ведь одна капля нефти делает непригодной ни для питья, ни для рыб, ни для чего бы то ни было живого 25 литров воды.

В том же 2017-м ученые констатировали: в Новой Шешме, в Татарстане, брошенные скважины то и дело начинают фонтанировать, а в Дагестане ситуация была такова, что «некоторые загаженные земли» уже тогда была пора объявлять зоной экологического бедствия. В 2018-м в Осинском районе Иркутской области из-за разгерметизации законсервированной газовой скважины был введен режим чрезвычайной ситуации.

Не все ладно и на острове Сахалин: там трубопроводы, проложенные еще в 1930 году и уже вросшие в землю, наполнены теперь уже не «черным золотом», а «черной угрозой». Даже местный межрайонный природоохранный прокурор Юрий Хщенович выразил обеспокоенность состоянием более 400 бесхозных нефтяных скважин: «Они никому не принадлежат, и никто их не обслуживает», – уточнил он. Естественно, почти за 100 лет они все прогнили и не понятно, как проявляют себя внутри, есть и вероятность загрязнения подземных вод.

Китайцы «увели» русские изобретения?

Пока чиновники или закрывали на проблему глаза, или подсчитывали расходы на ее решения, ученые активно разрабатывали способы «реабилитации» скважин, которые, по мнению некоторых экспертов, теперь успешно используют другие страны. «За 30 лет технологии ушли вперед, нерентабельные ранее скважины можно эффективно эксплуатировать», – подтверждает и исполнительный директор Ассоциации независимых нефтегазодобывающих организаций «АссоНефть» Борис Вязовов.

Фото: Others

Лев Царевский рассказал, что заброшенными нефтяными скважинами у нас в стране, в частности, занимался уже покойный академик Вячеслав Селяков: «Он изобрел технологию электровоздействия на продуктивные нефтяные пласты. И скважина снова начинала давать нефть!» Это изобретение академик Селяков внедрил как в России, в Краснодарском крае, так и в Китае, Индии, Ливии и Венесуэле. «Но Краснодарскому краю, где насчитывается более 300 брошенных скважин, не повезло, – говорит Царевский. – Было решено их зацементировать. Хотя каждая из этих скважин могла бы давать по полтонны нефти в сутки».

Также в НИИ химии Саратовского государственного университета была разработана специальная технология «омолаживания» скважин. Бывший директор НИИ химии Анатолий Демахин пояснил, что основана она на особом реагенте, позволяющем отталкивать воду и притягивать нефть, что увеличивает нефтеностность скважины на 50% и более того – делает заброшенную пригодной для дальнейшего использования. Эта саратовская технология была успешно опробована в Волгоградской области на Жирновском нефтяном месторождении. Но затем произошло в общем-то неудивительное: нужное и полезное открытие саратовских ученых осталось не то, что без должного, а вообще без внимания.

То, что заброшенные российские скважины, можно использовать, подтверждает и тот факт, что ими сильно заинтересовались китайцы еще 5 лет назад. Тогда инвесторы из КНР выражали большой интерес к проекту в Ингушетии, утверждая, что ремонт и реконструкция 300 местных скважин, чуть ли не повторяющий изобретение академика Селякова, сделает их рентабельными и увеличит добычу нефти.

Исчезающие тонны бетона

Россия приняла решение ликвидировать опасные скважины со спящими в ней миллионами. «При ликвидации скважины, в ней выше нефтяного пласта ставятся цементные мосты («пробки»), которые не дают подниматься скважинной жидкости наверх, – объяснил технологии президент и председатель Правления Национальнй Ассоциации нефтегазового сервиса Виктор Хайков. – Даже если происходит разгерметизация ликвидированной выработанной скважины из-за нарушений технологий ликвидации, разрушения цемента или проржавения трубы скважины, то обычно это не грозит взрывами и фонтанами нефти и газа, как это может представить обыватель, прежде всего потому, что на выработанных скважинах низкое пластовое давление, без которого жидкости сложно даже подняться на поверхность».

Интересно, что некоторые скважины, которые сегодня числятся как незаконсервированные, имели подобные бетонные заглушки, например, в той же Анапе. Однако пробки весом более тонны бесследно исчезли. Ученые и общественность предполагают: «По всей видимости, нефть, вышедшая на поверхность, стала для кого-то лакомой бесплатной добычей». Также они отмечают, что сейчас заглушки на скважины ставят вновь, но вот вопрос: долго ли они простоят, если под ними плещется столько бесплатной нефти? Из него следует другой: эффективна ли вообще та мера стоимостью 20 млрд рублей, которую предлагают в правительстве, а если эффективна, то для чего?

TRT Russian
Выбор редактора