В окружении кипарисов и платанов на берегу Золотого Рога стоит очаровательная мечеть Эйюп Султан. В ней находится могила Абу Айюба аль-Ансари — одного из сподвижников Пророка Мухаммада.
Не так давно я посетил это веками намоленное место, историческое и духовное значение которого тесно связано с историей самого Стамбула.
Известно, что Пророк сказал: «Константинополь непременно будет завоеван, и как же прекрасен тот предводитель, который завоюет его, и как же прекрасно то войско, что завоюет его!»
Первая попытка завоевать город была предпринята в 670 году, когда Абу Айюб аль-Ансари — несмотря на то, что ему было уже глубоко за 80 — отправился в бой в надежде, что сможет помочь воплотить в жизнь это пророчество.
Однако его попытка потерпела неудачу — Абу Айюб аль-Ансари заразился дизентерией. Его последним желанием было — чтобы его похоронили в стенах Константинополя. Точное местонахождение его тела оставалось неизвестным в течение почти тысячелетия, прежде чем оно было чудесным образом открыто духовному наставнику султана Мехмеда II Акшамсаддину.
Он увидел место могилы в духовном видении после успешного завоевания Константинополя в 1453 году. Место упокоения Айюба аль-Ансари и одноименная мечеть, в которой оно находится, будут построены вскоре после этих событий.
С момента возведения здания наклонные сады, окружающие мечеть и выходящие на Золотой Рог, заполнили гробницы духовных деятелей, суфийских мастеров, поэтов и писателей и других выдающихся деятелей.
Когда я стоял во внутреннем дворе рядом с гробницей, солнечные лучи пробивались сквозь облака, освещая листья платана, посаженного самим Мехмедом II, и отбрасывали таинственные блики света на стены и пол, сигнализируя о приближающемся закате.
Вскоре двор начал пустеть, и посетители направились к «мейдану» или центральной площади мечети. Восхитительный аромат свежеиспеченного пиде — особой лепешки, которую готовят только в священный месяц Рамадан — доносился из окрестных пекарен, каждая из которых собирала толпы людей.
Люди выстраивались в длинные очереди, нетерпеливо ожидания разговения и радости поделиться теплым хлебом со своими близкими. Некоторые приносили еду с собой, чтобы начать разговение или «ифтар» на территории мейдана. Другие сидели в близлежащих ресторанах с видом на мечеть Эйюп Султан.
На закате на минаретах зажглись огни, осветив «махью» — надпись из декоративных светильников, которую подвешивают между минаретами мечетей в месяц Рамадан. Махья на Эйюп Султан гласила: «Namaz Kalbin Huzurudur» ( Молитва есть утешение сердца). Сразу после этого в воздухе разнесся хор «азанов» (призывов к молитве) из окрестных мечетей, возвещая об окончании дневного поста.
Как только азан закончился, все стихло — кроме звуков ложек, царапающих края мисок, когда все наслаждались едой, которую терпеливо ждали весь день.
После того, как дневной пост был окончен, я заметил, что атмосфера вокруг мечети стала наглядной демонстрацией того, как места исторического и духовного значения по всему Стамбулу органично вплетены в повседневную жизнь турецкого народа.
Дети гонялись за воздушными шарами и катались на роликах по мраморному полу мейдана; кафе и магазины оставались открытыми всю ночь, обслуживая посетителей. От театральных представлений до рассказчиков и уличных артистов — дух Рамадана излучал праздничную атмосферу, предлагая что-то свое для всех.
Однако для духовно настроенных прихожан мечети самое ценное занятие в месяц Рамадан — это участие в молитве таравих — религиозной практике, которую мусульмане со всего мира с нетерпением ждут в течение всего года.
Значение мечети Эйюп Султан возрастает еще сильнее во время Рамадана, поскольку в дни священного месяца здесь воссоздают позднеосманскую традицию и проводят особую форму таравиха, известную как «эндерун».
Таравих проводят исключительно в Рамадан. В переводе с арабского это означает «отдых». Практика соблюдается после последней ежедневной молитвы «Иша». Таравих состоит из двадцати ракаатов (набор предписанных движений и молитв, составляющих ритуал молитвы мусульман) и обычно длится от получаса до двух часов — в зависимости от длины стихов, читаемых из Корана. В то время как необязательные молитвы обычно совершаются в одиночестве, а не в общении, таравих является исключением.
Первым, кто возглавил коллективный таравих был сподвижник Пророка и второй из праведных халифов Омар. Эндерун Таравих — это традиция, уходящая корнями в османское наследие. Буквально означающее «внутри» на османском турецком, «эндерун» совершали лишь во внутренних помещениях османских дворцов, где обучались будущие члены османского правительства и бюрократии.
Эта форма таравиха впервые была исполнена в 1831 году в присутствии султана Махмуда II, большого любителя музыки. Подобно многим другим традициям, таравих приобрел новую форму в османском опыте, объединив разнообразные османские мелодии с формальной структурой религиозной практики. Эндерун Таравих — это еще и уникальный музыкальный опыт, потому что каждый из четырех ракаатов молитвы (всего их 20) исполняется в разных «макамах» (традиционный набор звуков и тематических паттернов), как и религиозные гимны.
Зародившаяся в османских дворцах, эта традиция затем переместилась за дворцовые стены и стала исполняться в больших мечетях «салатин», построенных самими султанами. Даже в те ранние времена мечеть Эйюп Султан была известна тем, что принимала у себя некоторых из самых талантливых композиторов и чтецов Корана того времени, а качество таравиха определялось мелодической гармонией, достигаемой муэдзинами, распевающими гимны, и имамом, читавшим аяты Корана во время молитвы.
Собственно, именно по этой причине одаренных композиторов дворца стали называть прозвищем «Эйюби», происходящим от названия мечети «Эйюп». После основания Турецкой республики Эндерун Таравих практически перестали проводить, многие мечети отказались от этой практики. Но мечеть Эйюп Султан наряду с еще несколькими храмами по всей Турции продолжила чтить эту традицию.
«Хотя между разными мечетями могут быть небольшие различия, порядок и стилистические предпочтения, используемые в мечети Эйюп Султан, остаются неизменными с самого начала [этой практики], на протяжении уже двух веков», — заявил TRT World имам мечети Эрхан Мете, скромный человек, прославившийся красивым чтением Корана. Он исполняет эту роль последние 15 лет.
Ранее в тот же день я понял, что был просто одним из многих тысяч посетителей этого многовекового святилища. Однако среди непрекращающегося потока посетителей был один человек, который выделялся из толпы: пожилой, слегка сгорбленный мужчина, спокойно и непрерывно подметавший мраморные полы внутреннего двора прямо перед могилой Абу Айюба аль-Ансари. И хотя полы выглядели совсем не грязными, ему было достаточно лишнего листа или упавшей ветки, чтобы пройти на другой конец двора и убрать их.
Я подошел к нему и спросил: «Амджа (дядя на турецком), как долго ты здесь?» Его ответ был одновременно и подтверждением моих догадок о его давнем нахождении во дворе мечети, и шоком, поскольку мужчина ответил: «Я нахожусь здесь с тех пор, как я себя помню — с 1967 года, когда я был маленьким мальчиком!». «Серьезно?!» — спросил я, не в силах скрыть своего удивления, на что мой собеседник ответил: «Время от времени, даже когда я возвращаюсь в свою деревню, когда я уезжаю более чем на два дня, что-то зовет меня обратно — и я знаю, что должен вернуться. Кажется, мое сердце связано с этим местом».
На самом деле, его преданность мечети не должна вызывать удивления, поскольку многие люди по всей Турции разделяют такую же любовь и преданность мечети, несмотря на то, что они принадлежат к разным слоям общества. Как размышляет имам Мете: «Люди здесь объединены любовью и стремлением к Пророку. Люди со всей Турции, а также со всего мира приезжают в это место, потому что хотят быть рядом с тем, кто был рядом с любимым Пророком. Они хотят быть похороненными здесь по тем же причинам».
В конце концов, Абу Айюб аль-Ансари был тем самым сподвижником Пророка Мухаммеда, который имел уникальное благословение принимать его в своем доме в Медине почти восемь месяцев. Он был не только знаменосцем Пророка в битвах, но и одним из первых переписчиков Корана, когда стихи были ниспосланы Пророку архангелом Джабраилом.
Размышляя о привлекательности этого места, имам мечети сослался на стих Корана: «И не говори о тех, кто убит на пути Аллаха: «Не говорите о тех, кто погиб на пути Аллаха: «Мертвецы!». Напротив, они живы, но вы не ощущаете этого» (Бакара, 2:154). «Мы верим, что Абу Айюб аль-Ансари и другие сподвижники [Пророка], похороненные здесь, будучи мучениками, все еще «живы» и, следовательно, слышат нашу речь», — уточнил Мете.
Итак, перед могилой Абу Айюба аль-Ансари, а также внутри мечети можно увидеть, как люди из всех слоев общества и разного происхождения молятся в надежде, что это посещение кого-то близкого и дорогого любимому Пророку может помочь в их молитвах. Для Басри Бекташа, муфтия Эйюпского района, мысль о том, что совершенные в этой мечети молитвы принимаются, звучит глубоко лично.
Десять лет назад он сам пришел в Эйюп Султан и, раскрыв ладони, помолился: «О Всевышний, используй меня как-нибудь в этом месте, какое бы положение ни было». Знал ли он тогда, что его молитва не просто сбудется, но сбудется сверх его самых смелых ожиданий, доставив его на пик карьеры. Умеющий красиво говорить, общительный человек, Бекташ годами обсуждал наиболее уязвимые вопросы, касающихся их прав и обязанностей в их мирских отношениях и отношениях перед Богом. Потому голос Бекташа отмечен чувством покоя.
Размышляя об объединяющей атмосфере этого пространства, не похожего ни на что другое, он рассказал мне, как однажды к нему во дворе подошла женщина в слезах и заявила, что мечеть Эйюп Султан была единственным местом в Стамбуле, принесшим ей душевный покой. В ее внешности не было никаких видимых признаков религиозности, потому нельзя было ожидать, что она будет иметь такую глубокую привязанность и признательность к этому святому месту.
Учитывая скромные размеры мечети и, несмотря на большое пространство, отведенное для женщин, я быстро пробрался внутрь, закончив трапезу — чтобы не молиться на тонких циновках, расстеленных снаружи. Приближалось начало молитвы Эндерун Таравих.
Однако найдутся сотни людей, готовых вытерпеть холод снаружи только для того, чтобы принять участие в этом особом ритуале. Внутри мечети, когда пение муэдзинов эхом разносилось вокруг ее колонн, а тусклый свет, исходящий от фонарей, свисающих с куполообразного потолка, образовывал ореол над рядами молящихся, казалось, будто мы перенеслись в другую эпоху.
Призыв к молитве был провозглашен в макаме Хиджаза — он известен тем, что призывает к смирению. Все встали, готовясь к ритуалу, в то время как уравновешенный, но мощный голос имама эхом разнесся по пространству: «Спешите на молитву. Спешите на молитву. Спешите к спасению. Спешите к спасению. Пришло время молитвы. Пришло время молитвы. Аллах велик. Аллах велик. Нет бога, кроме Аллаха».
Первой была молитва Иша, которую также совершали в макаме Хиджаза. Во время 20 ракаатов молитвы таравих, макамы шли по особому эндерунскому порядку: саба, хусейни, ушшак, эвидж и, наконец, аджемаширан. Что касается последних трех ракаатов намаза витр, то они совершались в макаме сегях. Эти макамы почитаются не только за их музыкальные достоинства, но и за их целебные свойства уже более 1000 лет.
Их влияние на физическое, умственное и духовное благополучие людей подробно рассматривали многие исламские мыслители, в том числе аль-Фараби, Ибн Сина и Абу Бакр аль-Рази. Фактически, в то время, когда инвазивные медицинские процедуры считались единственным средством борьбы с психическими заболеваниями в Европе, османы были заняты уходом за своими психически больными, используя музыкальные инструменты и звуки такого рода, чтобы способствовать большей интеграции и внутреннему миру для умственно отсталых членов своего общества.
Таким образом, основываясь на внутренне преобразующих качествах макамов, Эндерун Таравих начался со смелой и сильной ноты макама саба, за которым последовал более утешительный и расслабляющий тон ушшак, и, наконец, закончилась молитва на поражающей и благоговейной ноте макама аджемаширан.
Однако заранее определенные стили имели не только макамы; то же самое было и с чтением аятов. В то время как некоторые из них были в форме прямых молитв, другие были из суры «Милосердный» — или аятов, которые начинались с провозглашения «О те, которые уверовали» — все это порождало чувство единства и гармонии среди молящихся.
Некоторые из аятов также были уникальны тем, что имели рифму, что добавляло музыкальности практике. Гимны также были подобраны специально: поскольку это была первая неделя Рамадана, все гимны воспевали гостеприимство и праздничность, отмечая приход священного месяца.
Если бы я участвовал в Эндерун Таравих в мечети во второй половине Рамадана, то я бы услышал гимны, призванные развеять тоску — ведь в это время мусульмане готовятся попрощаться с самым священным месяцем в году.
На выходе из мечети после завершения ритуала Эндерун таравих люди предлагали свежие турецкие деликатесы — одни со вкусом розы, другие с фисташками — как способ отпраздновать выполнение практики и выразить благодарность за дарованные ею благословения.
Эндерунский способ таравиха, с его разнообразным мелодическим диапазоном, может предложить людям с разным темпераментом нечто мягкое и плавное, но одновременно более мощное и пронзительное.
Бекташ размышляет о внутренней движущей природе практики и ссылается на аят Корана: Мы ниспосылаем в Коране то, что является исцелением и милостью для верующих, а беззаконникам он не прибавляет ничего, кроме убытка (Исра 17:82). «Именно по этой причине сам Пророк, несмотря на то, что получил откровение, по-прежнему любил слушать его в исполнении тех, кто был музыкально одарен», уточнил мой собеседник. Молитва Эндерун Таравих будет проводиться каждую ночь во время Рамадана в мечети Эйюп Султан, а также в мечетях Фатих, Султанахмет, Кадыкей, Фенербахче, Сахрайиседид и Малтепе Айдиневлер. В других 44 мечетях, расположенных по всему Стамбулу, он будет исполняться в определенные ночи, даты которых были объявлены соответствующими муниципалитетами каждого района.
Итак, хотите ли вы получить духовно возвышающий и подлинный опыт того, каким был Рамадан в османских дворцах, с аудиторией музыкально одаренных имамов и муэдзинов, или вы просто хотите получить возможность почувствовать себя среди турецкого народа и лучше узнать об общей истории, которая связывает их и объединяет — Эйюп Султан станет для вас уникальным подарком.
