Иран и Китай 27 марта подписали 25-летнее соглашение о стратегическом сотрудничестве, направленное на решение экономических вопросов на фоне жестких санкций США в отношении Тегерана.
Сделка, получившая название «Всеобъемлющее стратегическое партнерство», охватывает различные виды экономической деятельности, от совместной добычи нефти и иных полезных ископаемых до содействия промышленной деятельности в Иране, а также сотрудничество в области транспорта и сельского хозяйства, говорится в докладе. С точки зрения Ирана, сделку следует рассматривать как политическую, стратегическую, экономическую и культурную программу развития связей с Китаем на ближайшие 25 лет, включая и взаимную поддержку на международных форумах.
У этого соглашения пятилетняя история. Впервые эта сделка была предложена Пекином в качестве двустороннего стратегического соглашения во время визита Си Цзиньпина в Тегеран в 2016 году. Однако начавшиеся переговоры и согласование параметров сделки продвигались медленно. Это было связано с падением интереса со стороны Ирана, который тогда достиг с США и другими странами соглашения об ослаблении экономических санкций в обмен на ограничения его деятельности в области ядерных исследований. Тогда в Иран начали стекаться инвестиции со стороны европейских компаний.
Эти возможности испарились после того, как Трамп вывел Соединенные Штаты из сделки и ввел новые санкции, которых так опасались европейцы, начавшие сворачивать свою активность в ИРИ, что и заставило Тегеран вновь обратиться лицом на восток. Аятолла Али Хаменеи, верховный лидер Ирана, приказал возобновить переговоры с Китаем, назначив консервативного политика и бывшего спикера парламента Али Лариджани, который стал специальным посланником и в течение двух лет и вел переговоры с КНР.
Детали нынешнего соглашения не разглашаются, но, по некоторым данным, они в целом соответствуют критериям сделки 2016 года. Тогда речь шла об инвестициях из КНР в ИРИ на общую сумму не менее 400 миллиардов долларов в течение 25 лет.
Из них 280 миллиардов в сферу энергетики и 120 миллиардов в транспортные инфраструктурные проекты, прежде всего железные дороги и порты. Кроме того, Пекин намерен вложить крупные средства в иранское банковское дело и телекоммуникации. Основная часть этих средств должна быть выделена в рамках первого пятилетнего плана программы.
Предполагается, что параметры договоренностей позволят обеспечить необходимые вливания в экономику Ирана и сделать ее в гораздо меньшей степени уязвимой от нескончаемых западных санкций. Пекин также планирует нарастить импорт иранской нефти. В частности, на первом этапе предполагается выйти на закупки до 1 млн баррелей иранской сырой нефти в день уже начиная с апреля, в дальнейшем объемы поставок будут увеличиваться.
Вместе с тем иранская нефть будет поставляться в КНР со значительными скидками, которые и должны обеспечить китайские инвестиции. Также, по некоторым данным, Китай сможет расплачиваться за поставки юанями.
Часть транспортных инфраструктурных проектов уже финансируется Китаем в рамках программы «Один пояс – один путь». Так, на китайские средства уже осуществлялась реконструкция железной дороги протяженностью 926 км между Тегераном и Мешхедом, которая стала частью китайской инициативы «Новый шелковый путь» и соединила Тегеран с китайским городом Урумчи.
Теперь же может продолжиться реализация новых транспортных проектов, таких как газопровод из Ирана в Китай или железная дорога Анкара – Тебриз – Тегеран.
Китай также намерен использовать имеющуюся в Иране дешевую рабочую силу для строительства заводов, спроектированных и контролируемых крупными китайскими производственными компаниями, с такими же техническими характеристиками и опциями, что и в Китае.
Документ также предусматривает и углубление военного сотрудничества между Китаем и Ираном. Так, в военной и оборонной сферах намечены совместные программы по обучению военнослужащих, передаче оборонных технологий и совместная разработка вооружений, борьба с терроризмом, обмен разведывательными данными и совместные учения. Это открывает для КНР и новые возможности поставок своих вооружений и военной техники в Иран. Кроме того, в ИРИ может присутствовать до 5000 представителей служб безопасности КНР «для защиты китайских проектов». Хотя последнее положение опровергается иранской стороной.
Именно закрытый характер соглашений вызывает множество вопросов у иранских аналитиков, а для оппозиции становится поводом критики иранского режима. В частности, иранская оппозиция уже выпустила петицию, в которой Китай обвиняется в навязывании сделки политически обанкротившемуся, по ее мнению, режиму.
Соглашение может привести к превращению Ирана в зависимую экономически от КНР страну, а Пекин сможет влиять на принятие внешнеполитических решений Тегераном. Видео, размещенные в социальных сетях, демонстрируют разрозненные мирные акции протеста с табличками «Иран не продается».
В связи с этим официальный представитель правительства ИРИ Али Рабии заявил, что соглашение становится объектом пропагандистской войны и что юридического обязательства его публиковать нет. По его словам, это соглашение «не является международным договором или соглашением и не требует одобрения парламента в соответствии с этим юридическим толкованием». Он также намекнул, что Китай против публикации его текста, а в СМИ «просочились» более ранние проекты документа.
В частности, иранской стороной были отвергнуты как не имеющие отношения к нынешней сделке наиболее резонансные статьи соглашения, попавшие в СМИ. Например, те, где якобы речь шла о том, что КНР получит право аренды иранских островов. В свою очередь, парламент Ирана настаивает на том, чтобы договор был тщательно изучен, прежде чем будет запущена его реализация.
С другой стороны, многие иранские аналитики приветствовали это соглашение как политическую победу над США, которым теперь будет проблематично задушить Иран санкциями. Так же как и сигналы из Вашингтона по поводу готовности вернуться к переговорам о возобновлении СВПД связываются именно с подписанием указанной сделки.
В то же время и в Китае есть определенные опасения по поводу целесообразности заключения этого договора. Есть также сомнения в том, что соглашение на сумму 400 миллиардов долларов США в принципе может быть достижимо. Но, если эта цифра верна, то это несет в себе огромные риски для КНР, так как сделка, заключенная со страной с неопределенными экономическими перспективами, на которую наложены санкции США, может стать серьезным вызовом для внешней политики Китая и быть убыточной с точки зрения экономических интересов КНР.
Данная сделка может также ухудшить отношения Китая и других ближневосточных государств, у которых конфликт интересов с Тегераном. Например, по мнению китайских экспертов, Саудовская Аравия – один из крупнейших соперников Ирана – будет внимательно следить за реализацией сделки и делать соответствующие выводы по поводу целесообразности дальнейшего сотрудничества с КНР.
Председатель парламентской комиссии по национальной безопасности и внешней политике Ирана Моджтаба Золанурис заявил, что Исламская Республика стремится подписать аналогичные документы и с Россией. Однако это представляется сомнительным с учетом отсутствия у России свободных финансовых средств, которые она бы могла инвестировать в Иран. Скорее, более вероятен тот вариант, что оказавшаяся под западными санкциями Россия под угрозой внутреннего коллапса сама будет вынуждена пойти на подобную кабальную сделку с Китаем, как это уже сделал Иран.
