Журналист и по совместительству преподаватель высшей математики в Дагестанском госуниверситете Абдулмумин Гаджиев, московский предприниматель и руководитель благотворительного фонда Кемал Тамбиев, ведущий специалист крупнейшей международной аудиторской компании Георгий Гуев – это лишь неполный перечень высокообразованных представителей российской мусульманской элиты, в отношении которых за последние два года возбуждены уголовные дела или вынесены приговоры по обвинению их в финансировании терроризма.
И если раньше в зону риска попадали мусульманские проповедники, меценаты, строящие мечети, или активисты, отстаивающие право на ношение головных платков в школах, когда некоторым из них подбрасывали наркотики, фабриковали уголовные дела, а кого-то и вовсе убивали, то сегодняшние жертвы силового насилия если и имеют отношение к активизму, то лишь к социальному или образовательному.
По сути, это люди, которые дают подрастающей мусульманской молодежи новые ориентиры, рассказывают о возможностях в образовании, учат быть общественно полезными и являются, таким образом, главным препятствием для ее радикализации. Но у силовиков какие-то иные планы...
Новая жертва
37-летний уроженец Дагестана Алихан Аджаматов с 2009 года работал врачом в клинике Мясникова, ранее в 71-ой больнице Москвы, других московских клиниках, женат, отец четверых малолетних детей.
12 февраля 2020 г. Алихан вернулся домой из Грузии, где отдыхал на горнолыжном курорте. В 12.00 дня, как рассказывает его супруга Забира, к ним домой пришли силовики. Поначалу женщина, взглянув в глазок, ничего и не заподозрила, ведь Аджаматовы – законопослушные граждане, потому, попросив Алихана открыть дверь, сама удалилась одеться.
Забира поняла, что происходит нечто необычное, когда услышала крики, шум. Выйдя в коридор, увидела Алихана лежащим на полу в наручниках. Можно представить, в каком состоянии были наблюдавшие все это дети.
«Алихана завели на кухню, начали нам объяснять, что происходит. Страшно напугали детей, они кричали от страха. Я хотела сразу вызвать адвоката, они не дали мне этого сделать, только через час предоставили доступ к телефону. В это время проводили какие-то действия, обыск. Они сразу пришли с понятыми, с видеокамерой, людей было много, ничего не нашли запрещенного, ничего не изымали, не подбрасывали. Их это не устроило, и они спросили, есть ли у Алихана «крепость» («Крепость мусульманина» – мусульманский молитвослов, многократно вносимый российскими судами в перечень экстремистской литературы – прим. TRT на русском). На что он ответил, что, наверное, есть. Они начали ее искать, но не нашли и этого. Забрали все: планшеты, телефоны, ноутбук, банковские карты. В это же время был проведен обыск у его матери, где он прописан, но не проживает, и забрали его сестру на допрос, без адвоката», – рассказывает супруга Аджаматова.
Из постановления на обыск, которое дали прочесть Забире, она успела уловить, что речь идет о некой сумме в размере 85 тыс рублей, которую Алихан якобы перевел некоему Парвизу Ахмедову в 2015 году с осознанием и преступным умыслом, и якобы он приверженец убеждений террористической организации ДАИШ, на финансирование которой и были направлены эти деньги.
«Ахмедова он даже не вспомнил, это абсолютно проходной человек в его жизни, он переводил деньги знакомым, а они дали его контакт. Когда ему фото показали, он его узнал. Он должен был ему отдать все наличкой, но часть суммы он ему перевел. Ахмедов – таджик, занимался продажей лекарств и был курьером из Египта. Сейчас Парвиз в СИЗО, на него завели уголовные дела по организации финансирования терроризма, незаконной банковской деятельности и по незаконному обороту лекарств», – сообщила женщина.
Продавал лекарства – стал финансистом терроризма
По словам супруги, Алихан с друзьями занимались реализацией лекарственных препаратов от гепатита. Это египетские аналоги российских и импортных лекарств, превосходящие их по качеству, но более выгодные по цене, отметила супруга Аджаматова.
«Да, на это нужна была лицензия, в этом есть нарушение. Парвиз был человеком, который покупал в Египте эти лекарства и отправлял в Москву», – говорит она. С момента задержания Алихан был помещен под стражу, в СИЗО №5 Москвы, где находится практически год. За это время никаких следственных действий, в том числе и тех, на которых настаивает защита, таких как допрос обвиняемого с использованием полиграфа, очная ставка с Парвизом Ахмедовым, не проводилось.
К слову, при продлении срока нахождения под стражей следователь обосновывает суду, почему ему не хватило времени и он просит продления срока содержания именно под стражей. И помимо прочих заклинаний и мантр, которые произносят наизусть российские следователи, как «обвиняемый может скрыться или оказывать давление на свидетелей», обычно говорят и о том, что для бурной следственной деятельности нужно еще немного времени. Кстати, законом на всю эту деятельность, как неспешную, так и бурную, отводится всего один год.
Потому 26 января 2021 года, понимая, что срок для следствия вышел, следователь переквалифицировал обвинение со статьи «финансирование терроризма» на более тяжкую – «организацию финансирования терроризма», отмечает Забира Аджаматова.
«Парвиз оклеветал мужа, можно лишь догадываться каким образом. Ходатайство об очной ставке с ним одобрили, но год не проводят. Все знакомые наши, которые были допрошены, несмотря на давление и угрозы в отношении них, дали показания, что деньги переводились им, а не Парвизу. На самого Алихана физического давления не оказывают, давят на свидетелей», – рассказала супруга.
В суде, на каждом заседании по продлению меры пресечения следователь, помимо притянутого за уши обвинения, зачитывает материал характеристики, в которой описывает Алихана как ведущего замкнутый образ жизни, асоциального субъекта.
«Все это бред, он ведет Инстаграм, он был открыт, там все его путешествия, все выкладывал. Все друзья нормальные, образованные, семейные, все приличные, никаких радикалов и проблемных людей у него нет в друзьях. И родственников тоже таких нет», – говорит жена.
Давление на свидетелей
Два друга Алихана, они же его компаньоны по продаже лекарств, дважды прилетали в Москву для дачи показаний. В первый раз по инициативе защиты, второй раз по вызову ФСБ.
Одного из них, блогера Романа Бабаева встретили аж у трапа самолета, заковали в наручники и увезли. Им прямо так и говорили, что Парвиз Ахмедов может на них дать точно такие же показания, предлагали отказаться от защиты Аджаматова.
Все это были акты устрашения, чтобы свидетели говорили то, что нужно следствию. Впоследствии, как рассказывает адвокат Самир Алиев, защищающий Аджаматова, ни следствие, ни надзорные органы не увидели ни давления, ни превышения полномочий в действиях силовиков, более того, они даже отрицали то, что Бабаева встречали у трапа и надевали на него наручники.
Чтобы понимать, на каком уровне ФСБ проявляет интерес к делу, достаточно сказать, что по прилету Бабаева, перед выходом из самолета, по громкой связи пилот предупредил, чтобы все пассажиры мужского пола приготовили удостоверения личности.
Даже Алексея Навального не встречали у трапа, но Бабаев, который специально летел, чтобы встретиться со следователями, вероятно, мог, прямо сойдя с трапа, запрыгнуть в пролетающий мимо самолет.
Бабаев вместе с другом, Романом Ридахановым, занимались лекарствами, у них был сайт, они продавали дженерики от гепатита. Алихан лишь стал соинвестором, он признает, что бизнес был нелегальным, но это не очень интересно следствию, хотя и санкция по этой статье такая же, как и за финансирование терроризма, до 10 лет лишения свободы.
Действия силовиков родственники Аджаматова называют «людоедскими». Никакие иные мотивы, кроме того, что «кто-то хочет выслужиться» и «получить звездочки», на ум близким Аджаматова не приходят.
«Ранее никогда никакого интереса со стороны сотрудников органов к Алихану не было. Никогда у него не было радикальных взглядов, в 2010 году он участвовал в санкционированном митинге «Ислам против террора» в Москве на набережной Тараса Шевченко, этот митинг очень критиковался радикалами. Просто кому-то нужны звездочки, это людоедские действия, больше никакого понимания и причин нет. Он был аполитичен, никуда не лез. Это история, которая может случиться с каждым, и я шокирована, никогда не думала, что с нами может произойти что-то подобное», – говорит супруга обвиняемого.
Художества следствия
12 февраля 2020 года старшим следователем УФСБ по Москве и Московской области Чуприным Н.А. вынесено постановление о привлечении Аджаматова в качестве подозреваемого по уголовному делу.
Если переводить язык следствия на человеческий, то, по версии Чуприна, Аджаматов является сторонником запрещенной организации ИГ. Имея указание от эмиссара ИГ в Сирии, некоего Халимова М.М., Аджаматов 7 ноября 2015 года якобы осуществил перевод суммы в размере 85 100 рублей на имя «организатора финансирования ИГ», гражданина Таджикистана Парвиза Ахмедова.
В тот же день, как утверждает Чуприн, Ахмедов передал эту сумму одному из участников ИГ в Египте (его имя в постановлении не называется), на которые последний купил «обмундирование и оружие, которые после передал боевикам террористической организации ИГ».
Следователь утверждает также, что Аджаматов «осознавал преступный характер своих действий, а также предназначение переведенных им денежных средств на финансирование террористической организации».
Следствие инкриминирует Аджаматову совершение преступления, предусмотренного ч.1 ст.205.1 УК РФ (финансирование терроризма).
Но этим следствие не удовлетворилось. Используя тот же самый эпизод с Парвизом Ахмедовым 26 января нынешнего года, следователь Чуприн переквалифицировал статью обвинения с «финансирования терроризма» на более тяжкую, на «организацию финансирования терроризма» (ч. 4 ст. 205.1 УК РФ), решив, что все транзакции, которые Аджаматов осуществлял по своей карте за определенный период времени, также связаны с «финансированием терроризма».
Причем новых получателей, в отношении которых возбуждены дела или кто был бы осужден по соответствующим статьям, Чуприн не называет. Ну и правда, а зачем, кто сможет оспорить решения российского следователя ФСБ в российском суде?
Белые нитки следствия
Как рассказал TRT на русском адвокат Аджаматова, в отношении Парвиза Ахмедова было возбуждено уголовное дело в январе 2020 года, в рамках январского допроса он начал давать показания против Аджаматова.
«В протоколе допроса Парвиза порядка 5 страниц текста, из которых 4 посвящено его деятельности, чем занимался, о том, что признает себя виновным во всех деяниях, а на пятой, заключительной странице, меньше половины объема А4, он вдруг начинает от себя рассказывать про такого-то товарища, называет Алихана. В протоколе ему подобного вопроса следователь не задает, но вдруг он начинает описывать, что «сейчас 2020 год, 5 лет назад Алихан со своей карты Сбербанка (16-значный номер которой он называет по памяти) прислал на мою карту (называет 16-значный номер своей карты) 85 тыс руб»», – рассказывает адвокат Самир Алиев.
По мнению защитника, все эти показания были заготовлены и внесены в протокол заранее следователем. Кроме того, что Ахмедов не мог знать номер карты Аджаматова, тем более он не смог бы вспомнить 16-значный номер спустя пять лет. Адвокат пояснил, что в протокол допроса не допускается вносить уточняющие сведения из других источников.
«Он во время допроса находился в СИЗО, он должен давать исключительно правдивые показания, не в праве пользоваться какими-то записями, ни следователь, ни кто-либо другой не может снабжать его иными записями. Абсурдность в том, что он вспомнил номер карты 5-летней давности», – сказал Алиев.
Защита с первого дня настаивает на проведении допроса Алихана с использованием полиграфа, он готов отвечать на любые, даже самые провокационные вопросы, рассказал защитник. Но это не отвечает интересам следствия, в использовании полиграфа отказано.
Аджаматов просил провести очную ставку с Ахмедовым, также используя полиграф. Ходатайство удовлетворили лишь в части очной ставки, однако не провели и ее.
«Мы обжаловали все действия и бездействия в надзорные органы, на что они просто пересылают руководителю следственного органа, в ведении которого находится дело и на который мы жалуемся... Они вышли за рамки срока следствия, но заменили обвинение, изменили состав. Теперь утверждают, что Алихан осуществил сбор денег с неустановленных лиц на карту Сбербанка. Это дежурное обвинение, чтобы просто продлить сроки. Нам намекали, «признайте эпизод с Парвизом, и мы от вас отстанем». Срок по финансированию в старой редакции до 10 лет. По незаконному сбыту лекарств группой лиц тоже до 10 лет. Мы говорим переквалифицируйте, а они отвечают: «Вам какая разница?». Сейчас они просто пришли с вымышленным новым обвинением и нам материалы не показывают. В материалах фигурирует 3,3 млн руб., якобы он собрал, при этом все лица не установлены», – рассказывает адвокат.
Он также отметил, что на момент перевода денег Ахмедову последний ни в каких списках лиц, подозреваемых или обвиняемых в терроризме, не состоял, не было его в базах Росфинмониторинга, банки обслуживали его карты.
«Ахмедов занимался предпринимательской деятельностью, покупал-продавал лекарства, занимался обналичиванием средств, принимал, отправлял, обналичивал. Не исключаем, что у него какие-то грехи были, но мы об этом не знаем. У него сейчас обвинение в организации финансирования и сбыте лекарств. Парвиза познакомили с Алиханом Бабаев и Ризаханов, которые подтвердили это следователю, будучи предупрежденными об ответственности в случае дачи заведомо ложных показаний. У нас есть электронная переписка относительно сбыта лекарств, все это прозрачно, Алихан с момента задержания дал все пароли своих телефонов, электронной почты, ему скрывать нечего, он все им передал», – заключил адвокат.
10 февраля у Аджаматова истекает срок содержания под стражей. Сегодня, 8 февраля, следствие будет ставить вопрос о продлении меры пресечения.
