На Северном Кавказе многие до последнего отрицали реальность коронавируса и говорили о нем с большой долей скептицизма. В социальных сетях массово рассылались фейковые новости и видеоролики о «мировом заговоре», «биологическом оружии» и «обычном простудном заболевании». Всю серьезность COVID-19 осознали, когда стали хоронить близких. Тогда же вспомнили о состоянии медицины в регионе и обо всех других застарелых проблемах.
Приверженность конспирологическим теориям свойственна не только жителям Северного Кавказа, но и, в целом, огромному числу граждан России. Недавно Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» провел опрос и выяснил, что более 30% жителей страны считают пандемию коронавируса выдумкой «заинтересованных лиц» и уверены, что опасность его преувеличена.
Интересный факт: в ходе исследования было установлено, что наибольшее количество скептиков, так называемых ковид-диссидентов и других противников ограничительных мер проживает в соседнем с Кавказским Южном федеральном округе, который сильнее многих других регионов пострадал от своего недоверия предупреждениям ученых и экспертов об угрозе коронавируса.
С начала пандемии COVID-19 в регионах Северного Кавказа, по официальным данным на 11 июня с. г., инфицированы порядка 28,5 человек. Это довольно высокие показатели, если сравнивать с другими федеральными округами. Из общего числа заболевших выздоровели около 14,5 тысяч пациентов. По количеству летальных исходов на Северном Кавказе лидирует Дагестан (309 умерших), далее следуют Ставропольский край и Ингушетия (65 и 62 умерших, соответственно).
В тяжелой критической ситуации оказалась самая большая северокавказская республика - Дагестан.По данным сайта Стопкоронавирус.РФ, регион находится на 7-м месте в России по количеству инфицированных COVID-19 людей.
Между тем, значительному числу пострадавших, как отмечают многие знакомые с ситуацией, ставят диагноз «внебольничная пневмония». В результате они не проходят по статье «коронавирус». Поэтому точных цифр эпидемии по республике, скорее всего, сейчас не знает никто.
В конце апреля глава села Тебекмахи Акушинского района Меджид Меджидов обратился с просьбой о помощи к правительству республики, указав, что в населенном пункте резко увеличилось число смертей от пневмонии, почти треть населения болеет, а лекарств и медицинской помощи не хватает.
«В настоящее время у нас проживает 2 650 человек, из них более тысячи болеют простудно-вирусными заболеваниями. За апрель в селении умерли 12 человек. До этого в год мы хоронили 15! Помогите нам хотя бы лекарствами. Дайте пару врачей - специалистов по этой болезни. Остальные условия мы сами создадим», - говорил глава сельсовета в видеообращении, едва подавляя кашель.
После этого в Тебекмахи на три дня прислали мобильный флюорограф, а местные депутаты начали закупать необходимые лекарства и отправлять их пачками в больницы.
По словам Ибрагима Евтемирова, врача Хасавюртовской ЦГБ, во многом именно «беспечность и скепсис самих жителей региона способствовали распространению инфекции». «Люди лечились дома до последнего: морсами, жаропонижающими. Только когда начинали задыхаться, вызывали скорую. Спрашиваешь: «Почему не вызывали врачей?» «Да мы думали, это обычный грипп», - рассказал врач.
При этом многие жители Дагестана, несмотря на ухудшающуюся ситуацию, продолжали посещать массовые мероприятия - свадьбы, похороны и коллективные религиозные и национальные собрания, а также ходить по огромным многолюдным рынкам без масок.
Все это плюс коррупция, плохая управляемость и толком не обновлявшееся с советских времен здравоохранение создали очень сложную ситуацию. Специалисты называют смертность в Дагестане от COVID-19 одной из самых высоких в России.
В начале мая уже жители Гергебильского района пожаловались, что больницы переполнены, за несколько дней умерло больше десятка человек, в стационарах нет лекарств и аппаратов ИВЛ. Меры, которые принимали местные власти, явно не были достаточными, и тогда помощь начала поступать извне.
По указу президента России Владимира Путина, Министерство обороны РФ развернуло в Дагестане два полевых многофункциональных госпиталя общей вместимостью на 200 коек и направило туда медицинский персонал для оказания помощи больным. Положение в республике даже стало темой специального совещания с участием дагестанских чиновников и представителей общественности с главой государства.
Озабоченная критичностью эпидемиологической ситуации Турция отправила в республику огромный груз медицинской помощи с масками, защитными комбинезонами, очками, аппаратами ИВЛ и дезинфицирующими средствами.
По «дагестанскому» сценарию в настоящее время развивается ситуация в другой республике Северного Кавказа - Карачаево-Черкессии. Согласно официальной статистике Роспотребнадзора, количество инфицированных здесь составляет 1889 человек, 9 из которых – с летальным исходом. Цифры сильно принижены, если учитывать огромное количество жалоб и призывов о помощи местного населения в соцсетях в связи с критическими обстоятельствами в регионе. Пользователи сообщают, что в Карачаево-Черкессии «умирают целыми семьями», а диагноз «коронавирус» не ставят никому.
8 июня около поликлиники в селе Учкекен Малокарачаевского района прошел стихийный митинг, на котором собрались родственники заболевших COVID-19 c требованием предоставить им необходимое лечение и лекарства. Несколько десятков человек держали в руках плакаты «Спасите КЧР».
Кроме того, в Малокарачаевской больнице заболела основная часть медиков, а на остальных обрушился большой объем работы. Медицинского оборудования тоже катастрофически не хватает.
«Заболевание на пике, население Карачаевского района находится больше всего на амбулаторном лечении, то есть люди лечатся своими силами, своими средствами, количество ковидных пациентов не уменьшается, оно только увеличивается… Пациенты попадают в госпитали в тяжелом состоянии», - сообщила заведующая инфекционным отделением Карачаевской ЦРБ Лейла Батчаева в интервью журналисту Руслану Курбанову, которое транслировалось в прямом эфире на его странице в Instagram 10 июня.
Как отметил сам Курбанов, «фактически в Карачаево-Черкесии произошло то, что было в Дагестане, когда врачи и пациенты стали говорить в эфире и СМИ о том, что количество смертей намного больше, чем официальная статистика». В общем те же проблемы и факторы, умножающие число заболевших в геометрической прогрессии.
В Чечне с самого начала распространения коронавируса к нему отнеслись весьма скептически, если не с юмором. Порой даже указывали на мистическое происхождение.
Министр по национальной политике Джамбулат Умаров заявил, что коронавирус и другие подобные заболевания никогда не приживутся в республике. «Если здесь чихает человек, говорят, что он чихает на счастье», - сказал он.
Муфтий Чечни Салах Межиев, со своей стороны, назвал эпидемию коронавируса, когда она еще была локализована в Китае, проявлением божьего гнева и связал ее с гонением на мусульман. «Если Бог был бы разгневан на мусульман, то болезнь началась бы в мусульманской стране. Но это не значит, что она не доберется до мусульманских стран», - заявил он.
Глава республики Рамзан Кадыров также призвал жителей Чечни не бояться коронавируса, поскольку все люди смертны, и добавил, что избежать заражения поможет вода, смешанная с медом и лимоном, а также тминное масло и чеснок.
Между тем, после того, как были зафиксированы первые случаи заражения у трех жителей ЧР, вернувшихся в начале марта из Италии, Кадыров ввел жесткие, порой даже весьма жесткие, ограничительные меры – от карантина и отмены всех массовых мероприятий до закрытия границ на въезд и выезд из республики, кроме жизненно важных грузов. На фоне карантинных ограничений в Чечне началась паника, но власти ее быстро подавили. На сегодняшний день, по официальной статистике, от коронавируса в республике скончались 16 человек.
В Северной Осетии ограничительные меры по самоизоляции также были ужесточены буквально сразу после выявления первых случаев инфицирования COVID-19. Власти республики запретили выходить на улицу людям старше 65 лет, а также временно приостановили работу общественного транспорта.
В середине апреля правоохранительные органы Владикавказа заявили, что горожане массово нарушают режим самоизоляции. Полиция оштрафовала 400 человек за нарушение карантина, а 20 апреля во Владикавказе была разогнана стихийная акция противников ограничительных мер, которые заодно требовали отставки правительства, парламента и главы Северной Осетии. Протестующие в столице республики заявляли, что коронавирус не опасен, обосновывая свои выводы различными конспирологическими теориями. Инициатор митинга во Владикавказе оперный певец Вадим Чельдиев был признан виновным в распространении недостоверной информации о жертвах коронавируса.
По данным Роспотребнадзора на утро 11 июня, от эпидемии в Северной Осетии умерли 58 человек.
Ингушетия находится на третьем месте среди республик Северного Кавказа по числу летальных исходов от COVID-19. На сайте Роспотребнадзора сообщается, что в данное время в регионе инфицированы 2 474 человека, 62 - скончались.
Режим самоизоляции там был введен только 30 марта, когда стали известны первые смертельные случаи. Людям нельзя было без необходимости покидать дома, МВД грозило штрафами. Кризис в считанные дни достиг своего пика: в больницах не хватало коек и аппаратов ИВЛ для всех поступающих пациентов с симптомами коронавируса, а у врачей не было никаких средств защиты. По запросу главы Ингушетии Махмуд-Али Калиматова, Москва прислала в подмогу столичных врачей. В то же время активисты фонда «Тешам» собрали более 500 тысяч рублей, на которые закупили защитные средства для медсотрудников.
11 апреля от коронавируса умер муфтий республики Абдурахман Мартазанов, который один из первых начал призывать жителей Ингушетии отложить свадьбы и другие массовые мероприятия, максимально сократить число посетителей на траурных церемониях и оказывать помощь нуждающимся. Однако мало кто прислушался к этим призывам. Свадьбы и похороны не прекращались и продолжаются до сих пор. Так, в середине апреля умерли четыре человека. Все они были старейшинами сел и принимали участие в коллективных религиозных и национальных мероприятиях.
В Кабардино-Балкарии в первые же дни несколько общественных организаций поддержали обращение Общественной палаты республики к еаселению с просьбой воздержаться от проведения семейных праздников в связи с угрозой распространения инфекции. 31 марта глава республики Казбек Коков издал указ об обязательной самоизоляции пожилых людей и других представителей группы риска. С 16 мая власти начали послаблять карантин, сняв запрет на работу парикмахерских и ряда непродовольственных магазинов и разрешив жителям занятия спортом на открытом воздухе и прогулки на улице. Согласно данным оперативного штаба, по состоянию на 11 июня в Кабардино-Балкарии зарегистрировано 3 655 подтвержденных случаев заражения коронавирусом, умерли 35 человек.
В целом, эпидемиологическая ситуация на Северном Кавказе остается тяжелой. Ухудшение в каждом из регионов идет по своему собственному специфическому сценарию, но есть и много общего.
Во-первых, здесь очень высокая плотность населения. Во-вторых, ограничительные меры, которые приходится соблюдать на фоне распространения коронавируса, находятся в определенном противоречии с укладом и традициями.
Ни одно общественное мероприятие на Кавказе, будь то свадьба или похороны, немыслимы без больших масс людей. Коронавирусный опыт же показывает, что местное население тяжело отказывается от следования обычаям, даже несмотря на угрожающую статистику смертности от заболевания, как, например, в Адыгее, где в конце мая 155 человек заразились COVID-19 после массовых похорон.
Скептическое отношение к коронавирусу, беспечность многих, отсутствие и несоблюдение жестких мер и контроля, а также нежелание ставить собственную безопасность выше графика коллективных традиционных мероприятий — вот факторы, которые создали благоприятную среду для распространения опасного заболевания на Северном Кавказе. Ну а это уже наложилось на давние проблемы региона – коррупцию и вытекающие из нее тяжелую ситуацию в сфере здравоохранения и тотальное недоверие чиновникам со стороны общества. А последнее, как говорят многие специалисты, не менее важно в борьбе с эпидемией, чем современное медицинское оборудование.
