На фоне гуманитарной катастрофы в Газе и массовой гибели мирных жителей эпизод с гибелью Яссера абу Шабаба не меняет ход войны, но позволяет понять другое: попытки Израиля заменить ХАМАС лояльными кланами и вооруженными прокси не находят общественной поддержки и сталкиваются с жестким отторжением на местах.
Абу Шабаб, возглавлявший вооруженную структуру «Народные силы» (ранее позиционировавшую себя как «Антитеррористическая служба») и фигурировавший в утечках ООН как один из главных бенефициаров систематического разграбления гуманитарной помощи, погиб не в бою с ХАМАС, а в столкновении между кланами.
Факт гибели ключевого союзника Израиля на юге эксклава вновь поставил вопрос о том, насколько жизнеспособна ставка Тель-Авива на местных боевиков как альтернативу ХАМАС.
Кто такой Яссер абу Шабаб
Абу Шабаб происходил из бедуинского клана Тарабин и за последние месяцы стал одним из самых известных лидеров вооруженных структур, действующих в районах южной Газы. Израильские СМИ и утечки израильских источников описывали его как фигуру, с которой координировались силы обороны Израиля; оппозиционные израильские политики открыто критиковали правительство за вооружение «криминальной банды». Для значительной части палестинцев он был «лицом оккупации», «израильским агентом» и «главой банды мародеров».
Гуманитарные структуры и международные медиа со ссылкой на внутренние документы ООН утверждали, что люди абу Шабаба получали приоритетный доступ к грузам помощи, сопровождали конвои, а затем организованно разворовывали часть поставок и выстраивали вокруг гуманитарки теневой рынок.
На этом фоне ХАМАС объявил его одним из «самых разыскиваемых коллаборационистов», обвиняя в похищениях палестинцев и передаче их израильским властям.
Помимо участия в распределении гуманитарки, отряд абу Шабаба был известен тем, что контролировал участки «желтой линии» — зоны, где Израиль пытался создать сеть лояльных милиций для «замещения» ХАМАС в районах, временно контролируемых оккупационными силами.
Смерть коллаборанта
По данным израильской армии и местных источников, абу Шабаб был ранен в результате вооруженных столкновений между группами внутри одного и того же широкого племенного объединения. Речь шла не о бою с ХАМАС, а о внутреннем конфликте, вышедшем из-под контроля. Командир был доставлен в больницу «Сорока» в Беэр-Шеве, где позже скончался.
ХАМАС назвал его гибель «естественным исходом для каждого, кто предает свой народ». Представители клана Тарабин в публичных заявлениях постарались дистанцироваться от его деятельности, заявив, что те боевики, которые действовали под его руководством, не отражают историю и ценности племени и не имеют права говорить от его имени.
Тот факт, что один из главных «местных партнеров» Израиля погиб от руки своих же палестинцев — а не от израильского огня или атаки ХАМАС, — стал главным политическим сигналом этого эпизода.
Стратегия Израиля трещит по швам
С начала операции сухопутные силы Израиля сделали попытку выстроить сеть «местных сил безопасности» — в реальности состоящую из криминальных группировок, вооруженных кланов и полевых командиров. Идея заключалась в том, чтобы минимизировать прямое присутствие израильских войск, а функции управления, патрулирования и контроля гуманитарной помощи передать «лояльным силам».
Однако гибель абу Шабаба на фоне межклановой войны ставит под сомнение реалистичность этой модели. Кланы не управляемы извне, их внутренние конфликты оказываются сильнее любых политических договоренностей, а вооружение таких структур быстро превращается в топливо для новых кругов насилия.
Кроме того, влияние Израиля на этих акторов ограничено: он может вооружить и поддержать, но не может обеспечить ни дисциплину, ни легитимность. Внутренние разногласия в Газе подрывают больше, чем укрепляют, а модель «местных прокси» по определению нестабильна — она зависит от персоналий, личных связей и теневых доходов, а не от институций.
Уже несколько месяцев западные исследовательские центры и израильские комментаторы предупреждают, что попытки Израиля создать в Газе «послевоенную архитектуру», опираясь на кланы и милицию ведут к фрагментации общества и росту криминальных структур — а не к стабильности и устойчивому управлению.
Теневая экономика войны и борьба за гуманитарку
Одним из главных обвинений против абу Шабаба были систематические нападения на гуманитарные конвои и участие его людей в разграблении грузов. Местные жители утверждали, что его боевики контролировали движение фур, отбирали часть поставок и затем перепродавали их по завышенной цене. В утечках из ООН он фигурировал как ключевой бенефициар «масштабного и организованного» мародерства.
Гибель такого лидера усложняет и без того хаотическую систему распределения помощи. На смену одной группировке быстро приходят другие, и новые «партнеры» Израиля, как и старые, оказываются вовлечены в криминальные схемы.
Для гуманитарных организаций это означает рост угроз, непредсказуемость маршрутов и постоянный риск, что любая договоренность на земле будет сорвана очередной сменой баланса между вооруженными кланами.
На этом фоне международные структуры теряют возможность работать безопасно, а сам Израиль получает не контролируемую «зону управления», а узел противоречий, где пересекаются интересы оккупационных сил, вооруженных групп и теневой экономики.
Реакция в Газе: «коллаборационист», «бандит», «угроза обществу»
Для жителей Газы абу Шабаб был не политическим актором, а предателем и криминальным лидером, использующим войну как средство обогащения. Видео из Рафаха и сообщения в соцсетях фиксировали радость по поводу его смерти: пользователи называли его «тем, кто наживался на голодных», вспоминали истории похищений и насилия.
Лишь незначительная группа палестинцев видела в нем часть более широкого процесса: попытку Израиля «вырастить» альтернативу ХАМАС через тот же механизм, который применялся в Южном Ливане в 1980–90-е годы, когда оккупация опиралась на локальные прокси-структуры.
Смерть Шабаба лишь подчеркнула очевидную вещь: в Газе усиливается неприятие к тем, кто сотрудничает с оккупационными силами ради власти или ресурсов, поскольку в таких союзах общество видит прямую угрозу будущему.
Что это значит для Израиля
Гибель одного из самых заметных «местных лидеров», лояльных Израилю, делает стратегическую дилемму прозрачной. Либо Израиль продолжит опираться на непредсказуемые кланы, рискуя втянуть Газу в долгую клановую войну и закрепить статус-кво в виде мозаики вооруженных эксклавов, либо придется возвращаться к более прямому военному управлению, с ростом расходов, человеческих потерь и международной критики.
У Израиля есть еще одна опция - искать условия для передачи управления более институциональным игрокам — таким как ПНА или международная администрация, сценарий, который нынешнее израильское руководство публично отвергает.
Ни один из этих вариантов не выглядит устойчивым в долгосрочной перспективе, а смерть абу Шабаба лишь подсветила хрупкость той модели, которую Израиль пытался внедрить на юге Газы.
Газа отвергает коллаборационизм
Российско-израильский писатель, политолог и публицист Исраэль Шамир в комментарии «TRT на русском» заявляет, что израильская стратегия опоры на лояльные «местные силы» последовательно проваливалась во всех предыдущих конфликтах — и Газа не стала исключением.
«Израиль всегда пытался вырастить своих коллаборантов — власовцев. Большой предыдущий опыт был в Ливане, где была создана армия майора Хаддада — Армия Южного Ливана. Когда Израиль ушел из Южного Ливана под ударами «Хизбаллы», Армия Южного Ливана рассеялась. Израиль их кинул», - сказал Шамир.
Он указывает, что аналогичные произраильские формирования оказывались недолговечными и на оккупированном Западном берегу.
«Другой пример — на [оккупированном] Западном берегу, в районе Хеврона (Эль-Халиля), тоже была создана сила местного произраильского ополчения. Она рассыпалась после соглашений в Осло», - напомнил собеседник.
Говоря о Газе, Шамир прямо утверждает, что и нынешняя попытка Израиля «опереться на ныне покойного разбойника» потерпела неудачу и не имеет перспектив.
Оценивая перспективы «послевоенного управления», эксперт считает, что говорить о каком-либо урегулировании преждевременно из-за радикализации израильской власти и сохранения военно-силового сценария.
«А послевоенное урегулирование не предвидится. В Израиле правит слишком экстремистское правительство. Впереди еще войны — Израиля с Ираном, да и ХАМАС еще не ушел со сцены», - говорит Шамир.
При этом публицист утверждает, что судьба конфликта все в большей степени определяется внутренними процессами в США, а не только ситуацией на Ближнем Востоке.
«Сейчас главная арена — внутри США, где нарастают силы правой оппозиции против еврейского засилья. Это определит и судьбу Израиля, и Палестины. И Турция еще может сыграть свою роль», - отметил собеседник.
В этом контексте он отмечает, что внутри американского правого лагеря усиливается недовольство поддержкой Израиля, в том числе в среде движения MAGA.
«Правая оппозиция MAGA перестала поддерживать Трампа. Они считают, что он слишком про-еврейский президент. Это такие люди, как Такер Карлсон, Кэндис Оуэнс и другие. Это американские националисты. Они еще могут победить», - заключил Исраэль Шамир.
Телеведущий, российский политический и общественный деятель Максим Шевченко считает исчезновение одного из произраильских центров влияния в Газе частью осознанной и успешной операции палестинского Сопротивления, имеющей не только военное, но и символическое значение.
«Я думаю, что это блистательная операция Сопротивления и воля Божия», - заявил он в комментарии TRT на русском.
По его оценке, сегодняшний ХАМАС выражает интересы большинства палестинского народа и опирается на широкий внутренний консенсус, выходящий за рамки одной организации.
«Сегодня ХАМАС представляет большинство палестинского народа, с ним солидарны те, кто сражается, включая коммунистов и лучшие силы ФАТХ. Без ХАМАС невозможно создание Палестины. Название не слишком важно для ХАМАС. Они переименуются, если это надо для дела. Сути это не изменит», - убежден Шевченко.
Он утверждает, что именно по этой причине Соединенные Штаты будут вынуждены выстраивать диалог именно с ХАМАС как с реальной силой на земле.
«Американцы будут договариваться именно с ними — бренд надо поменять. США необходима устойчивая ситуация в Палестине, им нужна сила, реально контролирующая народ. Это ХАМАС, они выиграли войну. Устранение Шабаба это еще один фактор демонстрации силы. Американцы договариваются всегда с реальной силой. ХАМАС это еще и фактор отношений с нужным им Катаром и фактор политики «сдерживаний и противовесов» в регионе. Израиль больше не безусловный инструмент США для подавления исламского мира, они хотят договориться с исламским миром, а не только бесконечно воевать с ним. Борьба ХАМАС сделала движение стратегическим фактором этой политики», - заявил Максим Шевченко, добавив при этом, что «для США бренд ХАМАС невозможен, поскольку слишком много вещали в медиа», «но важна сама суть».
Говоря о судьбе произраильских фигур в рядах палестинцев, Шевченко называет их стратегически бесперспективными и обреченными.
«Что касается предателей, то их судьба в том, чтобы быть полицаями против собственного народа. Их выкинут на свалку их же хозяева. Задача Израиля в растлении и разобщении палестинцев. И эта задача у Израиля не получается. Вера палестинцев в правду общей борьбы и в Бога (у мусульман и христиан она едина) сильнее», - заключил собеседник.
Палестинский журналист Абдельлатиф аль-Тамими осторожно относится к попыткам трактовать гибель Яссера абу Шабаба как однозначный акт «внутренней чистки». По его словам, вокруг обстоятельств смерти существует несколько противоречивых версий, и до появления подтвержденных фактов делать окончательные выводы преждевременно.
Говоря о реакции общества, аль-Тамими подчеркивает устойчиво позитивную реакцию на смерть абу Шабаба, называя ее «показательной». По его словам, в палестинском обществе традиционно отвергают сотрудничество с оккупацией и шпионаж против собственного народа. Он отмечает, что гибель лидера произраильской милиции вызвала одобрение «среди самых разных слоев общества в Газе и за ее пределами».
При этом, считает журналист, этот эпизод высветил более широкий и тревожный контекст. «Убийство Яссера абу Шабаба обнажило глубину израильской координации и планирования, а также тьму сионистского мышления, стремящегося разделить людей этой земли и использовать их друг против друга», — говорит аль-Тамими в комментарии TRT на русском.
По его словам, речь идет о целенаправленной политике по созданию структур, которые действуют по указке Израиля и обслуживают его повестку под видом «альтернативных сил».
Отдельно аль-Тамими комментирует роль криминальных групп в гуманитарном кризисе. Он указывает, что такие группировки, особенно те, чья деятельность «продолжается при поддержке израильских оккупационных сил», причастны к терроризму и саботажу, прежде всего к попыткам захвата или контроля ограниченной гуманитарной помощи, поступающей в Газу.
По его словам, здесь прослеживаются как минимум три мотива. Первый — прямое разграбление помощи с целью монополизации и последующей перепродажи по завышенным ценам через сеть коррумпированных торговцев, что позволяет наживаться на голоде и отчаянии людей. Второй — самообеспечение: ресурсы используются для содержания самой криминальной группы и поддержания лояльности ее членов.
Наиболее опасным аль-Тамими называет третий мотив. «Криминальные группы, поддерживаемые Израилем, пытаются представить контролируемые ими территории как «безопасные зоны», где якобы можно получить помощь, — говорит он. — Это приманка для отчаявшихся мирных жителей, которых вынуждают покидать свои дома в районах, откуда оккупация стремится «очистить» территорию». По его словам, эта схема особенно отчетливо проявлялась в период до вступления в силу соглашения о прекращении огня.
Комментируя значение исчезновения одного из ключевых «центров израильского влияния», аль-Тамими подчеркивает, что смерть абу Шабаба не означает автоматического отказа Израиля от подобной тактики. Он приводит несколько версий произошедшего — от гибели в ходе вооруженного столкновения до более конспирологической, но широко обсуждаемой версии о его целенаправленной ликвидации после выполнения поставленных задач.
По мнению журналиста, даже если абу Шабаб действительно устранен, сама модель остается в силе.
«Израиль выстроил несколько «центров влияния», привлекая людей с криминальным прошлым или противников ХАМАС, готовых сотрудничать с оккупацией по принципу «цель оправдывает средства», — говорит аль-Тамими.
Он отмечает, что отсутствие абу Шабаба скорее служит предупреждением другим коллаборантам, чем свидетельством отказа от самой стратегии. Журналист заключил, что руководство группой уже перешло к Гассану ад-Дахини — бывшему соратнику абу Шабаба, что, по его словам, прямо говорит о продолжении координации с израильской стороной и сохранении курса на использование криминальных прокси в Газе.
История абу Шабаба показывает, что коллаборационизм в Газе не превращается в устойчивый политический проект. Напротив, такие фигуры быстро утрачивают легитимность, оказываются изолированными и в итоге ликвидируются собственным обществом. Это делает израильскую стратегию опоры на кланы и локальные милиции не только неэффективной, но и самоуничтожающейся.
