России так и не удалось в полной мере реализовать себя как миротворца в вопросе урегулирования китайско-индийского конфликта из-за судьбы Ладакха. Сегодня стороны, которые еще недавно метали друг в друга громы и молнии, жмут руки. Но в любом случае очевидно, что истинной дружбы между Пекином и Нью-Дели быть не может. Как и трехстороннего союза с участием России, о котором давно мечтала Москва.
«Ничейная земля, где никто не живет»
Ладакх – высокогорный регион, который вознесся на 4 километра над уровнем моря, что почти вдвое превышает высоту, на которой начинается «горная болезнь». Это означает, что любой человек, выезжающий в Ладакх, должен проходить утомительную акклиматизацию.Провинция занимает почти 90 тыс кв км, это примерно как две Швейцарии.
И это одна из самых малонаселенных территорий на планете – не более 4 человек на кв км. Такая ситуация объясняется крайне суровыми погодными условиями, отсутствием современных дорог и центров экономического роста. Британский историк Невилл Максвелл описывал Ладакх как «ничейную землю, где ничего не растет и никто не живет».
Тем не менее, именно Ладакх оказался ареной столкновений крупнейших региональных игроков. Граничат здесь Индия и Китай, обладающие ядерным оружием и бесчисленными людскими ресурсами. Впрочем, граничат – это скорее формальность, на самом деле установленной границы практически не существует. После китайско-индийской пограничной войны 1962 года, в которой погибли более двух тысяч человек, границу заменила так называемая линия фактического контроля (LAC) протяженностью почти 3,5 тысячи километров.
Ее-то и попытались «сдвинуть» в ходе недавних столкновений между индийскими и китайскими военными, произошедшими в долине Галван. Она находится в районе озера Пангонг-Цо на юго-восточном краю плато Аксай-Чина, контроль над которым в ходе пограничной войны в 1962 году и получил Китай.
Точное количество жертв стычки 15-16 июня с. г. с обеих сторон до сих пор неизвестно: сообщается как минимум о 20 погибших индийских и 45 китайских военнослужащих. В ходе столкновений погиб индийский офицер, полковник Сантош Бабу. Причем жертв могло быть намного больше – просто солдаты сошлись врукопашную, вооруженные камнями, палками и железными прутами.
Дело в том, что межгосударственное соглашение запрещает применение военными огнестрельного оружия в Ладакхе. Весьма дальновидно, ибо столкновения китайских и индийских военных на LAC происходят постоянно. Последний раз – в 2017 году в долине Доклам. Правда, тогда не было жертв, а вот повод оказалась такой же, как и сейчас, – строительство дороги вблизи от LAC.
Главный урок пограничной войны
Причиной для столкновения солдат стали, как считается, попытки и Нью-Дели, и Пекина получить контроль над логистикой на спорной территории. Со своей стороны LAC Китай за последние годы проложил десятки высокогорных автотрасс и железных дорог, создал грузовые аэропорты. Индийская сторона недавно также закончила строительство всепогодной дороги, которая проходит очень близко от LAC и позволяет снабжать войска вдоль границы, и создала военный аэродром Даулат-бег-Олди (к слову, самый высокогорный на планете).
Именно дороги имеют решающее значение в этом высокогорном краю, поскольку они позволяют быстро концентрировать свои силы и обеспечивать их логистику, что необходимо для проведения длительных военных операций. Та сторона, у которой будет лучше выстроена логистика, и одержит победу в позиционной войне – это главный урок, который и Индия, и Китай извлекли из событий 1962 года.
Но для индийских центральных властей пограничный с Китаем регион – проблемный вдвойне, поскольку на него претендует и Пакистан. В прошлом году в стране была проведена реформа, целью которой стало усиление контроля над Джамму и Кашмир. Правительство Нарендры Моди преобразовало штат, имевший большую степень автономии, в две союзные территории: одна – Джамму и Кашмир, а вторая – Ладакх.
Реформа сопровождалась беспрецедентными мерами безопасности, поскольку индийские власти всерьез боялись организованных вооруженных протестов. С сепаратистами обошлось, а вот с Китаем – нет. Более того, претензии Пекина по изменению LAC играют на руку именно Пакистану.
Да, собственно, альянс Китая и Пакистана вовсе не секретный: с 2010 года ведется создание общей дорожной и логистической инфраструктуры на территории Гилгит-Балтистана – бывшей части Джамму и Кашмир. Это делается в рамках проекта «Один пояс – один путь», инициированным Си Цзиньпином. Китай инвестирует в Пакистан $60 млрд. И все это вызывает, скажем мягко, раздражение Индии.
В общем, очередной виток противостояния сразу с двумя столь мощными соперниками (напомним, что Пакистан также обладает ядерным оружием) в Ладакхе делает позиции Нью-Дели в регионе еще более уязвимыми.
Выстрелы говорят красноречивее слов
Последние годы индийская армия наращивала военное присутствие вблизи LAC. Еще в 2013 году был одобрен план по формированию оснащенных по последнему слову техники горнострелковых дивизий, цель которого не скрывалась – гарантировать молниеносную и мощную контратаку в случае китайского вторжения в Ладакх. Вместе с тем, план пока что далек от реализации: в строй вступила пока лишь одна горнострелковая дивизия.
Именно это и делает вдвойне актуальными для Нью-Дели поставки вооружения из России, доля которой - почти 56% всего индийского военного импорта, по подсчетам Стокгольмского международного института исследований проблем мира.
На Индию приходится 25% российского экспорта оружия и военной техники, а вот на втором месте Китай с 16%. Подобные связи для России, несомненно, крайне значимы, поэтому Москва предпочла в равной степени дистанцироваться от поддержки обеих сторон пограничного конфликта. Но при этом предприняла энергичные закулисные усилия по разрядке напряженности.
Дипломатическая активность России началась уже 17 июня – на следующий день после столкновений в долине Галван. Заместитель министра иностранных дел Игорь Моргулов обсудил с послом Индии в России Балой Венкатешем Вармой «вопросы региональной безопасности». 22 июня начался официальный визит в Россию министра обороны Индии Раджната Сингха, во время которого речь шла именно о военных поставках, в том числе системы противовоздушной обороны С-400, которая, кстати, у китайцев уже есть.
А 23 июня должна была состояться организованная Россией трехсторонняя видеоконференция, в которой приняли бы участие министр иностранных дел Индии Субраманиам Джайшанкар и государственный советник Китая и министр иностранных дел Ван И. Однако в последний момент саммит был отменен. Тем не менее, уже 24 июня военнослужащие обеих стран были приглашены министром обороны Сергеем Шойгу для участия в параде Победы на Красной площади в Москве.
Подобная стратегия «равноудаления» для России вполне согласуется с реальными интересами: Москва, находящаяся под давлением западных санкций и усиливающейся риторики, вынуждена налаживать политические контакты со всеми игроками на международной арене.
В последние годы постоянно подчеркивается особый характер двусторонних отношений стран, которые, напомним, являются членом ШОС и БРИКС. В 2018 году Путин совершил государственные визиты и в Китай, и в Индию, а в 2019 году министр иностранных дел Сергей Лавров провел встречи и со своим индийским коллегой Субраманьямом Джайшанкаром, и с китайским Ван И.
Что касается Китая и Индии, то и их лидеры формально никогда не ослабляли связей: не далее как в октябре 2019 года Нарендра Моди и Си Цзиньпин встретились в Ченнаи, пообещав «расширить экономическое сотрудничество и сотрудничество в области безопасности». Но, как это часто бывает в мире большой политики, выстрелы оказались красноречивее слов. Главное, чтобы так не произошло и на этот раз.
3 июля индийский премьер Моди побывал в Ладакхе и в присутствии военнослужащих обратился к Китаю, призвав его отказаться от экспансионизма в пользу развития. Еще два дня спустя советник по национальной безопасности Индии Аджит Доваль провел переговоры с министром иностранных дел Китая Ван И. Договорились развести военных и создать буферную зону, чтобы исключить новый конфликт.
