Еще в далеком 1993 году, когда Россия была еще совсем молодой, в Санкт-Петербурге была основана строительная компания Renaissance Construction. Сегодня она занимает первое место среди подрядчиков в Москве и Московской области – на территории, которая была крупнейшей строительной площадкой в мире в 2015 году. Ныне на долю этих регионов приходится крупнейшая часть строительства жилой недвижимости России, а сама Россия в целом в 2019-2020 годах вышла на первое место в Европе по вводу нового жилья.
Отсюда вытекает логичный вопрос: почему в Западной Европе ставка по ипотеке существенно ниже, но жители там менее активно приобретают новое жилье? Это сложный вопрос, учитывая хитросплетения динамик цен, реальных доходов населения и прочее. Одно можно сказать простым языком: в России жилплощадь на душу населения почти вдвое ниже, чем в Западной Европе, а в совокупности с поддержкой семей в России больше стимула строить новое жилье.
Материнский капитал и другие льготы по ипотеке направлены в первую очередь на улучшение жилищных условий. Выплаты за детей также нужны для снижения финансового бремени, так как в XXI веке, в веке моды, гламура и всяческих «свобод», дети – роскошь, которая мало какой семье по карману. В странах Запада молодое поколение живет с родителями нередко до 40 лет, не заводя семьи, а стоимость жилья в размере от 300 тыс. евро до полумиллиона делает жилье малодоступным. На это постоянно обращают внимания ФРС, ЕЦБ и ряд других центробанков продвинутых стран.
В России жилье в разы дешевле, а потому ставка по ипотеке и требования по первоначальному спросу позволяют молодым семьям, хоть и при поддержке государства, приобретать жилье. Тут работает принцип спроса и предложения: чем меньше спрос на жилье из-за дороговизны, тем ниже ставка по ипотеке, и наоборот. Однако это только часть картины.
Хрущев некогда вытащил советские народы из коммуналок и землянок за счет строительства дешевого и временного жилья, которое мы ныне называем «хрущевками». Казалось бы, отличная работа. Однако это означает, что спустя несколько десятилетий новые поколения оказались в ветхом жилье, причем миллионы семей одновременно. Из-за этого в наши дни началась программа ренновации, которая становится общероссийской. Это же означает, что у турецкого строительного бизнеса работы в России на следующие 10 лет будет много, может, даже очень много.
На фоне других иностранных строительных компаний в России завидное место занимает и Ant Yapi, который умудрился построить в одной только Москве 10 млн кв. м жилья еще к 2014 году, а ныне в совокупности все турецкие строительные компании ведут бизнес объемом строительных подрядов более 50 млрд долларов. Так, любой, кто прожил в России последние два десятка лет, замечает настоящий строительный бум также и торговых площадок, и бизнес центров – коммерческой недвижимости.
Турецкие компании активно участвуют и в этом сегменте, застраивая, кстати, и башни в Москва-сити, которые стали рекордсменами по высоте на Европейском континенте и визитной карточкой новой деловой Москвы. Более того, эти турецкие компании занимают видное место не только в России, но и в странах СНГ, Великобритании, США и т. д.
Насыщение российской строительной отрасли иностранными участниками является гарантом того, что спрос не пересечет ту черту (относительно предложения), после которой рост цен сделает бессмысленным материнские капиталы, а «Ренновация» не станет чрезмерным бременем для того же российского бюджета. Здесь турецкий строительный бизнес выгоден для всех: властей, покупателей и самих застройщиков.
Однако ни одно строительство не обходится без кредитования. Российские банки стали довольно устойчивыми не только за счет консервативного подхода Банка России и применения им передового опыта по банковскому надзору. Строительство – реальный актив, который обладает реальной ценностью. С появлением новых активов необходимо печатать под них деньги, и потому в России увеличение денежной массы становится возможным и необходимым процессом. Но и в банковском бизнесе в России также нашлось место турецким кредитным организациям.
Активы одного только Кредит Европа Банка в России составляют около 200 миллиардов рублей. Зираат Банк, кредитная организация с крупнейшей банковской сетью в Турции, представленная в 18 странах мира, включая и Россию, занимает особое место в расчетах наряду с российским Сбером в Турции.
Вспомним, что в 2019 году Россия и Турция на уровне министров финансов подписали соглашение о расчетах в национальных валютах, и, учитывая растущий объем торговли между этими странами, турецкие банки, наряду с филиалами российских банков в Турции, становятся важными элементами для обслуживания российского бизнеса в Турции и турецкого бизнеса в России в вопросах инвестиций и расчетов.
Здесь стоит также вспомнить и совместный инвестфонд, который создан Россией и Турцией в размере 900 миллионов евро для финансирования совместных проектов. Несмотря на то, что ныне сумма небольшая, создание фонда имеет далеко идущие позитивные последствия.
Совместные проекты, как правило, создают базу для формирования единой производственной цепочки, охватывающей разные юрисдикции. Так, инвестиции в «АвтоПартнерс» – крупнейшую лизинговую компанию, контролируемую турецким банком Кредит Европа Банк, и в медицинские кластеры, где строительством инфраструктуры будет заниматься также турецкая компания Ronesans Holding, обладающая уникальной компетенцией, стали наиболее заметными и перспективными проектами этого фонда. В целом же он будет финансировать совместные проекты в сфере высоких технологий.
Здесь, правда, стоит оговориться, что Россия и Турция обладают прорывными технологиями лишь в отдельных сферах. Однако то же самое можно сказать и о большинстве стран Запада, которые за счет объединения своих потенциалов создали фактически всеобъемлющую технологическую цепочку, в рамках которой один технологически сложный товар производится сразу несколькими, а то и десятками странами. Таким же путем, судя по всему, идут и Россия с Турцией.
Если бизнес стран СНГ скорее встроен в российскую производственную цепочку, то российский бизнес в Турции и турецкий в России больше напоминают частичное слияние, а не поглощение. Так, турецкий агробизнес активен в России не как поставщик сырья и не как страна, которая у России покупает промтовары с глубокой переработкой (страны СНГ закупают российскую технику для производства и поставок в Россию сельхозпродукцию).
Экспорт российских дешевых углеводородов в Турцию, строительство АЭС и поставки сельхозпродукции (преимущественно зерновых) позволяют насытить те турецкие рынки, которые зависимы от зарубежных поставщиков. При этом насыщаются они российскими производителями, которые не в меньшей степени заинтересованы в турецком бизнесе. Этот же принцип работает и в обратном направлении.
Например, в прошлом 2020 году Россия увеличила поставки турецкого перца почти на 60%, а по сравнению с 2017 годом этот показатель вырос в 20 раз! Ныне на долю России приходится каждый пятый выращенный перец в Турции.
Сельхозпродукция Турции в России решает скорее вопрос насыщения российского рынка, особенно учитывая эмбарго на западные плодоовощные товары. Оно не направлено на замещение российских производителей.
Более того, растущие цены и в России, и в Турции просто требуют присутствия бизнеса обеих стран на своих рынках. Более того, с конца 2020 года и по сей день цены на продовольственные товары взлетели во всем мире, включая и страны Запада, более чем на 40%, а потому на фоне западных санкций и геоэкономической борьбы за свое место в мировой экономике после пандемии, увеличение поставок из стран, где курсы валюты постоянно падают, – вопрос стратегической важности.
При этом стоит оговориться, что стратегическая важность в данном контексте не означает, что Россия и Турция зависимы от взаимного бизнеса как от жизненно важной деятельности. Бизнес Турции в России также не самый крупный из всех иностранных бизнесов, однако он достаточно крупный и обоюдовыгодный, чтобы главы обеих стран обратили на него внимание.
Наконец, межсекторальные связи, начиная от строительства и его финансирования и заканчивая сельхозпродукцией для обеспечения взаимной продовольственной безопасности, а также валютно-финансовой интеграции, говорят о сближении целых систем на добровольных и взаимовыгодных условиях, что, вероятно, станет примером и для других стран.
