В 2021 году в России ликвидируется Фонд развития моногородов. Его функции, как и нескольких других институтов развития, признанных неэффективными, будут перераспределены между ВЭБ и рядом других ведомств. Причина очередной реформы проста: за время своего существования фонд показал низкую эффективность, а запущенная в 2016 году комплексная программа развития моногородов не смогла существенно улучшить их положение.
Несмотря на бодрые отчеты о том, что показатели по созданию рабочих мест в моногородах превышены в 6 раз, в абсолютных цифрах картина выглядит удручающей. На 319 городов с общим населением свыше 13 миллионов человек (стабильно сокращается на 500-600 тысяч каждые 5 лет) за 3 года создано 1506 новых рабочих мест, и на это ушло 35 млрд рублей. То есть госбюджет потратил примерно 23 млн рублей на одну новую вакансию, включая вахтовиков, уборщиц и охранников.
Пока идет процедура ликвидации, фонду урезали финансирование и упразднили несколько направлений деятельности. За 2021-23 годы на поддержку моногородов выделили по 4,2 млрд рублей, что почти вдвое меньше сумм, с которых когда-то начиналась эта программа. При этом фонд больше не будет заниматься софинансированием расходов регионов и муниципалитетов на строительство и реконструкцию социальной инфраструктуры.
Постоянно ведутся разговоры о том, что прежняя программа развития моногородов никуда не годится и требуется новая. Но авторы различных инициатив никак не могут определиться ни с тем, что представляет собой моногород, ни с тем, как их спасать.
Летом 2020 годе в Госдуме планировали пересмотреть критерии, согласно которым монозависимыми считаются города и ПГТ с населением от 3 тысяч человек, не менее 20 процентов которых работают на предприятиях одной компании. В этом случае их количество должно превысить 500.
Другие инициативы, напротив, направлены в сторону уменьшения количества моногородов. Из их числа предлагается убрать муниципалитеты с низким уровнем безработицы и такие индустриальные гиганты, как Набережные Челны, Новокузнецк или Череповец.
Парадоксально, но именно такие города показали наибольшие экономические успехи в своем моностатусе. Налоговые преференции, вложения властей в инфраструктуру и федеральная поддержка сделали их привлекательными для инвесторов разного калибра.
В тех же Набережных Челнах реализовали ряд проектов на 15 млрд рублей, создав 5,2 тысячи рабочих мест. Но практически все они так или иначе связаны с производством комплектующих для «КамАЗа» и выживают во многом благодаря налоговым льготам и особым условиям работы в городе. Без всего этого часть из них неизбежно закроется, пополнив армию безработных.
То же самое можно сказать и про моногорода меньшего масштаба. Невинномысск Ставропольского края с населением чуть больше 100 тысяч человек вошел в число самых успешных реализаторов федеральной программы. Благодаря созданию индустриального парка город получил в довесок к двум химическим гигантам и одной электростанции еще несколько десятков средних и малых предприятий. В какой-то момент границы города пришлось расширять за счет сельхозугодий соседнего Кочубеевского района, чтобы уместить всех инвесторов.
Но если резиденты индустриального парка лишатся своих льгот и начнут работать на общих основаниях, то едва ли половина из них не закроется. Глава Невинномысска Михаил Миненков любит хвастаться выдающимся благоустройством и привлечением квалифицированных кадров. Вряд ли он хочет, чтобы завтра эти кадры оказались на улице.
При этом логика государства понятна: в условиях сокращающейся ресурсной базы власти хотят сконцентрировать свои усилия на депрессивных муниципалитетах, чтобы избежать новых «Пикалёво» по всей стране. Но без постоянной поддержки даже самые успешные и стремительно развивающиеся моногорода могут оказаться новыми центрами социальной напряженности.
Складывается парадоксальная ситуация, когда целью всех реализуемых программ является преодоление монопрофильного статуса, но его потеря обнулит все достижения и вернет муниципалитет в кризисное состояние.
В этой ситуации в правительстве все чаще возвращаются к разговорам о том, что всех не спасти, да и спасать не надо.
Население страны сокращается рекордными темпами, экономика в стагнации и поддержание одновременно всей инфраструктуры может рано или поздно стать неподъемной задачей. К тому же, существует довольно богатый зарубежный опыт, в частности, в США, Великобритании и Германии, когда одни города получали всемерную поддержку, давшую им новые векторы развития и смыслы существования, другие подвергались оптимизации, а часть была просто расселена.
Сегодня обсуждается минимум три возможные стратегии. Первая предполагает диверсификацию экономики и всестороннее развитие города, если у него просматриваются такие перспективы (стратегическое расположение, близость к крупным центрам и транспортным узлам, наличие хотя бы нескольких производств разной направленности, туристический потенциал и т.д.).
Вторая помогает устойчивым городам сохранять стабильность без существенных структурных изменений. Это касается, к примеру, муниципалитетов, обслуживающих АЭС и другие крупные предприятия, которые не подлежат закрытию в обозримом будущем.
Наконец, третья – стратегия управляемого сжатия. Размеры и численность населения сокращаются до необходимых для обслуживания градообразующего предприятия, инфраструктура поддерживается лишь в этом сжимающемся ареале обитания и тем самым обеспечивается рост качества жизни при сокращении издержек.
В крайних случаях возможно и полное расселение, которое практикуется в шахтерских поселках вокруг Воркуты, но это все же крайняя мера. Во-первых, это дорого, во-вторых, в стране фактически нет мест, где переселенцы смогут получить гарантированное трудоустройство и всю необходимую инфраструктуру.
В любом случае проблема моногородов в России скорее смягчается, чем решается. Необходимо понимать, что они – плод индустриальной эпохи, которая осталась в прошлом. Это искусственные образования, в которых на первом месте стояло предприятие, а вокруг селился обслуживающий персонал.
Сегодня главный ресурс – сами люди. И они предпочитают «естественные» города, предоставляющие не только высокое качество жизни, но и широту возможностей в реализации личностных стратегий.
Часть моногородов действительно имеет шанс вырасти в такие центры притяжения человеческого капитала, и, очевидно, им надо помогать. Но большинство из них все же обречены, так как не способны объяснить своим молодым жителям, почему они должны остаться здесь жить.
