Спусковым крючком стала ситуация с произошедшим в начале этого месяца обстрелом грузовиков, которые следовали по дороге, соединяющей мавританский Нуакшот и алжирский Уаргла, в рамках торгового обмена между государствами региона. В результате нападения погибли трое граждан Алжира. Его власти официально возложили ответственность за инцидент на «марокканские оккупационные силы в Западной Сахаре», отметив, что случившееся — «новое проявление жестокой агрессивности, которая характерна для политики» соседней страны.
Ситуация стала новым триггером в непрекращающейся конфронтации двух государств. Еще 24 августа Алжир сообщил о разрыве дипломатических отношений с соседом из-за «непрерывных враждебных действий, совершаемых королевством». Марокко предъявляют обвинения в помощи «двум террористическим движениям», которые проявляют активность на алжирской территории. Это Движение за автономию Кабилии (ДАК) и движение «Рашад». Произошедшие этим летом лесные пожары могут быть делом рук членов этих организаций, уверены алжирцы.
Дипломатический кризис отразился на экономической сфере. В конце октября президент Алжира Абдельмаджид Теббун приказал государственной нефтегазовой компании Sonatrach прекратить деловые отношения с Марокканским управлением по электроэнергии и питьевой воде (ONEE) из-за «действий враждебного характера со стороны Марокко» и политики королевства, которая «направлена на нанесение ущерба национальному единству».
Алжирской стороной был попросту заморожен транзитный контракт на поставки газа в Испанию по газопроводу Магриб — Европа, который проходит через марокканскую территорию. Королевство получало около 10% газа в качестве компенсации. Несмотря на то, что Алжир пообещал удовлетворить спрос Испании, используя в качестве альтернативы небольшой подводный трубопровод Medgaz, решение вызвало опасения по поводу нехватки газа и резкого роста цен на энергоносители в Испании и других европейских странах.
Непростой опыт отношений
Территориальные споры между двумя североафриканскими государствами происходят довольно часто с момента ухода колонизаторов. Конфликт, который разгорелся после провозглашения независимости Алжира в 1962 году, затрагивал вопрос принадлежности провинций Тиндуф и Бешар, которые до 1952 года были частью Французского Марокко, а затем были переданы Алжиру решением французских властей. В сентябре 1963 года противоречия из-за насыщенных полезными ископаемыми районов переросли в конфликт, названный «Песчаной войной».
Стороны заключили мирный договор в феврале 1964 года при посредничестве Организации африканского единства (ныне — Африканский союз). Армии двух стран были отведены на исходные позиции, а контуры границ остались прежними. Оттепель в отношениях соседей наметилась в 1969 году, когда президент Алжира Хуари Бумедьен и король Марокко Хасан II согласовали договор о дружбе. Через год после этого стороны достигли соглашения о формировании комиссии по демаркации границы и работе над совместной добычей железной руды в оспариваемых районах.
Спустя несколько лет противоречия вспыхнули снова — на этот раз из-за Западной Сахары. В 1975 году ее территория была передана испанской стороной под временное управление Марокко и Мавритании. Алжир же поддержал противоположный лагерь — военно-политическую организацию Фронт Полисарио, которая выступала за независимость Западной Сахары. Движение при внешней поддержке вело боевые действия против марокканских и мавританских войск. Алжирская позиция привела к разрыву дипломатических отношений страной с Марокко в 1976 году.
В 2010-х острые углы в отношениях удалось худо-бедно сгладить. Соседи наладили взаимодействие в сфере по борьбе с терроризмом из-за растущей угрозы со стороны ДАИШ и в 2014 году даже провели совместную операцию «Охота на призраков» по выявлению и устранению локальных ячеек, связанных с самопровозглашенным «халифатом». Готовность полностью восстановить отношения не раз декларировалась публично.
Израиль как фактор
Есть точка зрения, что эту положительную динамику испортили события в декабре 2020 года, когда марокканское руководство объявило о нормализации отношений с Израилем. В качестве жеста поощрения администрация экс-президента Дональда Трампа признала суверенитет королевства над Западной Сахарой, что вывело конфликт на качественно иной уровень. Алжир заявил, что для него не сюрприз решение Марокко «нормализовать свои отношения с сионистским образованием» и отметил, что сахарский вопрос предполагает организацию референдума о самоопределении.
Осложнению ситуации во многом способствовало и то, что Фронт Полисарио обвиняли в получении поддержки со стороны Ирана. В 2018 году конгрессмен-республиканец Джо Уилсон выступил с резолюцией, которая осуждала деятельность военно-политической организации и ее «зарубежных спонсоров» в лице иранского руководства и «Хезболлы». По поводу того, что проецировать логику ближневосточной конфронтации на африканскую ситуацию может быть опасно, так называемые международные посредники практически не рефлексируют.
Претензии у Алжира есть и к Саудовской Аравии и Катару, которые на последней сессии Генассамблеи ООН поддержали суверенитет Марокко над Западной Сахарой. В анонимных разговорах с журналистами алжирские официальные лица заявили, что подобная позиция аравийских государств только способствует фрагментации арабского мира.
Да и сам Израиль сейчас не против сыграть на противоречии двух североафриканских государств. Источники ивритоязычных изданий сообщают, что сионистское правительство обдумывает вариант с продажей широко разрекламированных, но малоэффективных средств ПРО «Железный купол» марокканской стороне.
Несмотря на то, что Алжир и Марокко до настоящего момента демонстрировали, что не хотят заводить свою конфронтацию слишком далеко, активное вмешательство израильтян и американцев пока что остается фактором, вызывающим тревогу за возможный исход споров.
