В обозримом будущем актуальной будет тема преемника президента России, тем более что сейчас ее подогревают предвыборные кампании некоторых кандидатов в депутаты Госдумы. Однако не менее интересной является тема преемства в российском бизнесе, который нередко весьма тесно связан как раз с политикой и который серьезно влияет на развитие страны. Когда экспертов-аналитиков спросили об этом, то те отметили одну интересную особенность: русские бизнесмены чаще думают о том, кому достанутся нажитые ими активы и капиталы, и реже – о передаче управления компанией. Причем речь идет даже не о том, что «человек внезапно смертен», а о том, что в конце концов он может захотеть отойти от дел и отдохнуть. Определенно, в этом вопросе в бизнесе и политике прослеживается сходство принципов, если не сказать – принципиальности.
«Преемник» точно существует
Тему преемственности в российском бизнесе актуализировала внезапная смерть в январе этого года 61-летнего владельца группы Natura Siberica Андрея Трубникова, который не успел определить судьбу своего дела и имущества, из-за чего между его родными развернулась настоящая война за наследство.
Похожая ситуация произошла и с группой «Сибантрацит», крупнейшим в России производителем металлургических углей, владелец которой, 52-летний Дмитрий Босов, добровольно ушел из жизни в мае 2020-го. С тех пор родственники миллиардера заваливают друг друга исками и вовлекают в свой спор даже сторонних влиятельных бизнесменов.
Но вообще организовать смену власти в крупной компании так, чтобы она не стала неожиданностью и тем более не привела к сбою в работе всей организации, возможно, и это совершенно нетрудно, считает Дина Акимова, управляющий партнер компании Boyden Россия, являющейся одной из крупнейших по подбору руководящих кадров и развитию лидерских команд. Журналу «Компания» эксперт рассказала: «На основе опыта общения с большим количеством руководителей собственного бизнеса и анализа кейсов российских компаний могу сказать, что работающий алгоритм для операции «Преемник» точно существует».
Самый очевидный вариант, конечно, – передача дела детям. Однако в данном процессе обнаруживается целая масса подводных камней.
Во-первых, из-за относительно короткой истории современного российского бизнеса в стране пока не сформировались предпринимательские династии и, соответственно, их ценность. «Я много времени провел в Европе и наблюдал, как, например, в Голландии, люди с раннего детства начинают интересоваться семейным делом и учиться его вести, – поделился президент компании «М-1 Global» Вадим Финкельштейн. – Там много таких семей – скажем, все вместе занимаются семейным рестораном, это получается естественно, не приходится никого принуждать. Здесь такого почти нет». Действительно, в России не все наследники мечтают «жить жизнью родителей». Статистика утверждает, что только мизерные 5% семейных предприятий сохраняются в третьем поколении.
Во-вторых, не все потомки хотят идти «след в след». Так, сын миллиардера Вагита Алекперова Юсуф работал какое-то время в «Лукойле», чьим совладельцем является его отец. Но потом предпочел заняться собственным бизнесом, в чем оказался вполне успешен. Другой яркий пример: сын одного из совладельцев металлургической и горнодобывающей компании EVRAZ Александра Фролова – тоже Александр – работал в компании отца, но потом предпочел строить карьеру самостоятельно и сейчас занимается управлением активами.
Многие эксперты настаивают на передаче частного благосостояния следующему поколению и аргументируют это тем, что она важна не только для семей его владельцев, но и для экономики государства в целом. Это важные элементы развития страны, залог ее экономического роста, а также причина большей личной ответственности и повод для самореализации людей. Но не менее в этом плане важны сохранение и передача так называемого нематериального капитала, то есть умений и навыков, которые были накоплены и наработаны нынешними предпринимателями и собственниками в тяжелые времена и в непростых условиях.
Травля под присмотром родителя
Вопрос преемственности и передачи капитала следующим поколениям – источник «головной боли» для подавляющего большинства состоятельных людей и владельцев капитала: по некоторых оценкам, 70-80% обеспокоены проблемами преемственности и считают это одним из самых главных вызовов для состоятельных людей в ближайшие десять лет.
Грамотные бизнесмены в России понимают, что нельзя (хоть, по большому счету, и можно) просто взять и посадить наследника в кресло гендира компании. Детей-преемников они растят, позволяя тем подняться «пешком» по карьерной лестнице в их будущей компании, а не просто проехаться на «лифте». Так, дочь основателей и владельцев S7 Group Татьяна Филева, которая в марте 2020-го возглавила совет директоров авиакомпании, проделала путь от простого аналитика до руководителя направления коммерции и маркетинга.
Эксперты констатируют: процесс выращивания преемника из собственного ребенка нелегкий. «Принятие» преемника менеджерской командой проходит несколько довольно предсказуемых стадий, – рассказывает Дина Акимова. – Поначалу его не воспринимают всерьез и относятся с недоверием. Если же он остается в компании длительное время и демонстрирует успехи, перед ним начинают пытаться выслужиться, провоцируя чрезмерное внимание и ненужный ажиотаж. Через некоторое время ажиотаж спадает, возникает некий новый status quo, а сына/дочь собственника начинают воспринимать более спокойно и адекватно». Именно в этот период назначение преемника руководителем пройдет наиболее благоприятно. Еще лучше – доверить ему сначала часть бизнеса, чтобы дать возможность зарекомендовать себя как лидера.
В качестве примера такой стратегии, когда отец постепенно увеличивает степень ответственности и вовлеченности в бизнес своих детей, Акимова привела АФК «Система». Сын Владимира Евтушенкова Феликс всю жизнь работает в разных компаниях группы, а в 2019 году возглавил совет директоров МТС. Вероятно, через какое-то время именно он станет новым руководителем корпорации. Дочь Татьяна также занимала руководящие должности в компаниях холдинга, в том числе в МТС, а сейчас возглавляет семейный фонд по управлению капиталом.
Еще в 2020-м участники дискуссии РБК «Отцы и дети: будущее российских бизнес-империй» отдельно акцентировали, что подготовку к преемству невозможно провести одномоментно: она занимает далеко не один год.
Никто не вечен
Другой принципиальный вопрос в данной теме – возраст и отношение к нему в разных социальных классах или, лучше сказать, слоях общества. Если простые «смертные» работяги в целом были недовольны реформой пенсионного возраста в России, то предприниматели явно восприняли ее иначе. «В 50-60 лет еще рано передавать кому-то бизнес», – уверен генеральный директор холдинга «Первая мебельная фабрика» Александр Шестаков. В подтверждение его слов в 2020-м выяснилось, что средний возраст 200 богатейших людей России составил 56,3 года.
Но в то же время человек не вечен, хотя каждый рассчитывает прожить долго, как наверняка думал внезапно умерший «отец» «Бабушки Агафьи» Андрей Трубников. И иногда бизнесмен смертен по собственному желанию. Покончил с собой в 52 года уже упомянутый выше Дмитрий Босов, в 2013-м – Борис Березовский, который вроде как не смог справиться с финансовыми трудностями после тяжелого развода с Галиной Бешаровой и громкого суда с Романом Абрамовичем, в 2017-м счеты с жизнью свел Владимир Щербаков, бывший совладелец БВА-банка и «бенефициар» кассовой реформы в России. В России целый список таких предпринимателей.
С другой стороны, для российского бизнеса действительно типична следующая ситуация: «Я был бы очень рад передать бизнес детям, но они пока не склонны его принимать, – рассказал президент компании «М-1 Global» Вадим Финкельштейн. – У меня два сына. Я бы хотел, чтобы они занимались тем, чем занимаюсь я – есть немало направлений в моем бизнесе, которые можно развивать. Но они интересуются чем угодно другим». Как выразились участники встречи по проблеме преемственности в российском предпринимательстве, «дети бизнесменов хотят гулять, танцевать и лепить из пластилина», и это общая для российских частных предприятий проблема.
За рубежом, кстати, нашли выход для таких наследников. Например, американский девелопер Морис Лабоз решил, что его дети получат наследство только после определенных усилий со своей стороны. Он завещал 21-летней Марлене и 17-летней Виктории $37 млн, размещенных в трастовом фонде. Но доступ к наследству дочери получат только после достижения 35-летия и при соблюдении ряда условий – поступления в хороший университет, устройства на хорошую работу, счастливого замужества и отсутствия внебрачных детей. По российским законам такая сложная схема практически невозможна.
В связи со всеми этими факторами участники дискуссии РБК «Отцы и дети: будущее российских бизнес-империй» сделали неутешительный прогноз, который разделяют и другие эксперты, в том числе сами крупные предприниматели: «Большинство частных российских компаний, действующих сегодня, останутся бизнесом в единственном поколении. У основателей не получится передать их в управление детям, и значительная часть предприятий, созданных в 1990-е и 2000-е, будет просто продана».
В России культура подготовки преемников и активов к передаче (в том числе привычка всерьез планировать события, которые должны случиться в более или менее отдаленной перспективе) будет формироваться еще 10-15 лет, предполагает генеральный директор НИПК «Электрон» Александр Элинсон. Но те молодые предприниматели, которые сегодня начинают бизнес, имеют больше шансов на основание в РФ компаний-долгожителей.
