Присоединение Астаны к мирным инициативам Трампа носит во многом символический характер — дипломатические отношения с Израилем у Казахстана существуют с 1990-х годов. Однако за этим жестом стоит масштабная стратегическая игра: США, Россия и Китай соревнуются за влияние в регионе, обладающем колоссальными запасами критически важных ресурсов

В четверг, 6 ноября, президент США Дональд Трамп объявил о присоединении Казахстана к «соглашениям Авраама» — серии договоров о нормализации отношений между Израилем и странами с мусульманским большинством населения. Решение было озвучено после телефонного разговора между Трампом, премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху и президентом Казахстана Касым-Жомартом Токаевым, который в эти дни находился с визитом в Вашингтоне.

«Казахстан — первая страна моего второго срока, присоединившаяся к соглашениям Авраама», первая из многих», — написал Трамп в своей социальной сети Truth Social. Американский президент пообещал вскоре объявить о церемонии подписания и отметил, что многие другие государства стремятся присоединиться к этому «клубу силы».

Однако есть любопытный нюанс: в отличие от четырех арабских стран, которые нормализовали отношения с Израилем в рамках заводский «соглашений Авраама» 2020 года, Казахстан поддерживает полноценные дипломатические связи с еврейским государством уже более тридцати лет. Израиль и Казахстан имеют посольства в странах друг друга с 1990-х годов, а в 2016 году Нетаньяху даже совершил официальный визит в Астану.

Так в чем же суть этого шага, если он носит во многом символический характер? Ответ кроется не на Ближнем Востоке, а в самом сердце Евразии — там, где пролегает новый фронт глобального соперничества великих держав.

Ужин в Белом доме и $17 миллиардов

Объявление о присоединении к «соглашениям Авраама» прозвучало во время беспрецедентного события: впервые в истории президент США принял в Белом доме лидеров всех пяти центральноазиатских республик одновременно. На торжественном ужине, организованном Трампом, присутствовали президенты Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана — встреча в формате C5+1, которая расценивается экспертами как яркое свидетельство нарастающего интереса Вашингтона к этому стратегически важному региону.

И дело здесь не только в дипломатии. В тот же день были подписаны коммерческие соглашения между Казахстаном и США на сумму более $17 миллиардов, включая меморандум о сотрудничестве в сфере критически важных минералов и контракт с John Deere на $2,5 миллиарда. Узбекистан пошел еще дальше: республика обязалась инвестировать почти $35 миллиардов в американскую экономику в течение трех лет, а общий объем инвестиций за десятилетие может превысить $100 миллиардов.

Параллельно Министерство торговли США объявило о контрактах на поставку до 37 самолетов Boeing авиакомпаниям региона. Air Astana закупит до 15 Dreamliner 787-9, таджикская Somon Air — до 14 лайнеров, а Uzbekistan Airways оформила твердый заказ на восемь самолетов, доведя общее число до 22.

Трамп был откровенен в своих речах. Трамп указал на ресурсный потенциал региона, а также отметил, что Центральная Азия богата не только нефтью и природным газом, но и, прежде всего, редкоземельными элементами. «Эти страны некогда располагались на маршруте древнего Шелкового пути, связывавшего Восток и Запад, — заявил он, обращаясь к гостям. — Сегодня их положение в сердце Евразии наделяет их колоссальным значением и огромным потенциалом».

Также лидер США заявил, что «исправляет ошибки прежних президентов США», которые не уделяли достаточно внимания региону. «Центральная Азия — это сердце Евразии, сильный и умный регион, чьи лидеры заслуживают уважения. К сожалению, прежние администрации США упустили его значение. Мы исправляем эту ошибку и строим самые прочные отношения в истории», — сказал Трамп.

Новое поле битвы: редкоземельные металлы

Что же так привлекает Вашингтон в этом регионе, который на протяжении трех десятилетий оставался периферией американской стратегии?

Центральная Азия обладает огромными запасами критически важных ресурсов. Казахстан — мировой лидер по производству урана, контролирующий более 40% мирового рынка. В апреле 2025 года геологи обнаружили в Карагандинской области месторождения редкоземельных металлов — церия, лантана, неодима и иттрия, — которые оцениваются более чем в 20 млн тонн. Если эта оценка подтвердится, это составит почти половину запасов Китая — мирового лидера по этим ресурсам.

Узбекистан располагает колоссальными резервами золота. Туркменистан контролирует одно из крупнейших на планете месторождений природного газа. Регион богат медью, литием и другими минералами, без которых невозможно производство смартфонов, электромобилей, военной техники и технологий искусственного интеллекта.

Редкоземельные металлы стали точкой кипения в торговой войне между США и Китаем. Пекин контролирует около 70% мировой добычи редкоземельных элементов и 90% их переработки. Весной 2025 года Китай ввел ограничения на экспорт семи из двенадцати редкоземельных металлов, а в октябре объявил о запрете еще на пять. Хотя после переговоров Трампа и Си Цзиньпина в Южной Корее эти ограничения были отложены на год, стратегическая уязвимость США стала очевидной.

«Одним из ключевых пунктов нашей повестки являются критические минералы», — прямо заявил Трамп на встрече с центральноазиатскими лидерами. Вашингтон ищет способы диверсифицировать цепочки поставок, уменьшив зависимость от Пекина, — и Центральная Азия выглядит идеальным решением.

Срединный коридор: транспортная артерия будущего

Но дело не только в том, что находится под землей. Центральная Азия занимает уникальное географическое положение на стыке Европы и Азии. С началом конфликта в Украине и последующими западными санкциями против России традиционные транспортные маршруты между Китаем и Европой оказались под угрозой.

На передний план вышел так называемый Срединный коридор — транскаспийский маршрут, который проходит через Казахстан, Азербайджан и Грузию, минуя российскую территорию. Токаев в своих выступлениях подчеркнул поддержку Казахстаном «Маршрута Трампа за международный мир и процветание» (TRIPP), который может способствовать развитию этого коридора.

Для Запада эта транспортная артерия — возможность сохранить связи с азиатскими рынками, не завися от российской инфраструктуры. Для самих центральноазиатских государств — шанс превратиться из периферии в узловую точку глобальной торговли.

Что получает Центральная Азия?

Если интересы США понятны, то каковы выгоды для самих центральноазиатских республик?

Во-первых, диверсификация внешнеполитических связей. На протяжении десятилетий регион находился в орбите влияния России и все сильнее притягивался экономической мощью Китая. Взаимная торговля между Китаем и Центральной Азией в 2024 году составила $66,2 миллиарда. Торговля России с пятью республиками превысила $45 миллиардов. На этом фоне американское присутствие позволяет балансировать между великими державами, не попадая в полную зависимость от одной из них.

Правительства Центральной Азии не ожидают, что США станут их ближайшим союзником. Они ищут надежную альтернативу зависимости от Москвы или Пекина. При этом все пять республик поддерживают полные дипломатические отношения с Израилем.

Во-вторых, это инвестиции и технологии. Соглашение Казахстана с Nvidia предусматривает поставку чипов для искусственного интеллекта на сумму до $2 миллиардов. Контракт с John Deere обеспечит производство не менее трех тысяч единиц сельхозтехники за пять лет. Это не одноразовые сделки — это передача технологий и создание современных производств.

В-третьих, снятие торговых барьеров. Казахстан и Узбекистан до сих пор подпадают под действие поправки Джексона-Вэника — артефакта холодной войны, который ограничивает торговые отношения. Республиканцы и демократы в Конгрессе уже внесли законопроекты о предоставлении этим странам статуса постоянных нормальных торговых отношений. Государственный секретарь Марко Рубио публично поддержал эту инициативу.

Кроме того, Вашингтон готов поддержать давно застопорившуюся заявку Узбекистана на вступление в ВТО, что закрепит рыночные реформы Ташкента и даст американским экспортерам недискриминационный доступ к узбекскому рынку.

Соперничество великих держав

Однако США — не единственные, кто заметил потенциал региона. В октябре 2025 года Россия провела второй саммит с Центральной Азией в Таджикистане, где Владимир Путин призвал к укреплению торговых связей. Для Москвы, которая видит в этих республиках часть своей исторической сферы влияния, усиление американского присутствия — чувствительный удар.

Китай также активно действует в регионе. В сентябре Токаев посетил Пекин, где Казахстан и Китай подписали 70 торговых соглашений на сумму почти $15 миллиардов. Си Цзиньпин рассматривает Центральную Азию как ключевое звено своей инициативы «Один пояс, один путь».

Экономически, политически и географически страны Центральной Азии очень близки и к Китаю, и к России. Для Центральной Азии не стоит вопрос выбора политической лояльности. Это прагматическая геополитическая реальность на местах,  в первую очередь нацеленная на получение экономической выгоды.

Вместе с тем США будет сложно конкурировать с Россией и Китаем в борьбе за влияние в регионе. Лучшее, на что может рассчитывать Вашингтон, — сохранить определенное присутствие в Центральной Азии, едва ли претендуя на доминирование.

Символизм важнее содержания?

Вернемся к «соглашениям Авраама». Когда журналисты в Белом доме спросили Трампа о значимости присоединения Казахстана к договору, учитывая, что страна поддерживает связи с Израилем уже более тридцати лет, президент передал слово вице-президенту Джей Ди Вэнсу.

«То, что сделал президент, — это показал, что импульс «соглашений Авраама» жив и силен во втором сроке администрации, — ответил Вэнс. — Это будет не только Казахстан, но и несколько других стран, которые присоединятся в ближайшие месяцы».

Государственный секретарь Марко Рубио добавил, что «соглашения Авраама» выходят за рамки двусторонних отношений между Израилем и странами-участницами. «Вы создаете партнерство, которое приносит особое и уникальное экономическое развитие по всем направлениям, — сказал Рубио. — Сила его в том, чтобы показать миру, что страны с мусульманским большинством и еврейское государство способны сотрудничать».

Сам Токаев описал значение этого шага как в основном экономическое. «Это означает, что мы получим определенные дивиденды с точки зрения экономического сотрудничества, — заявил он в интервью. — У нас всегда были хорошие отношения и с Израилем, и со странами Ближнего Востока. Это логическое продолжение нашей политики».

Казахстанское правительство назвало присоединение к соглашениям «естественным и логичным продолжением внешнеполитического курса Казахстана, основанного на диалоге, взаимном уважении и региональной стабильности».

Символ или сигнал?

Присоединение Казахстана к «соглашениям Авраама» — это история не столько о ближневосточном урегулировании, сколько о глобальной перестройке геополитических альянсов. Для Трампа это способ продемонстрировать, что его дипломатическая инициатива первого срока обретает новую жизнь. Для Казахстана — возможность за символическую цену заработать политические и экономические дивиденды в Вашингтоне.

Трамп не скрывает своих амбиций расширить круг участников соглашений. «Надеюсь, мы очень скоро подключим Саудовскую Аравию», — заявил он на Американском бизнес-форуме в Майами. Наследный принц Мухаммед бин Салман должен посетить Белый дом в конце ноября. Однако Эр-Рияд настаивает на прогрессе в создании независимого палестинского государства как условии нормализации с Израилем — перспектива, которую давно отвергает Нетаньяху.

На этом фоне Казахстан становится удобным промежуточным успехом. Страна уже имеет связи с Израилем, поэтому риски минимальны. Зато символическое значение велико: соглашения живы, растут, привлекают новых участников.

Но за этой дипломатической хореографией просматривается и более фундаментальный сдвиг. Центральная Азия, которую три десятилетия воспринимали как отдаленную периферию, внезапно оказалась в центре внимания великих держав. Контроль над редкоземельными металлами, уран, транспортные коридоры — все это превращает регион в новое поле битвы за глобальное влияние.

Ни один действующий президент США никогда не посещал страны Центральной Азии. Трамп намекнул, что может стать первым. «Никогда не знаешь, что будет через год, — сказал он, отвечая на вопрос о возможном визите в Казахстан. — Я не исключаю такую возможность».

Если такой визит состоится, это будет окончательным подтверждением: центральноазиатские республики перестали быть забытым углом постсоветского пространства. Они стали ареной, где решается, кто будет контролировать ресурсы и транспортные пути XXI века.

А «соглашения Авраама»? Они оказались удобным инструментом для оформления этого нового партнерства — пусть даже в значительной степени символического, но от этого не менее значимого в логике большой геополитической игры.