Москва проверяет: есть ли у европейцев красные линии?

В вечер 24 сентября аэропорт датского города Ольборг замер. Неопознанные дроны кружили в воздушном пространстве, заставляя диспетчеров приостановить все рейсы. Два самолета развернули обратно в Копенгаген, еще один перенаправили в другой аэропорт. Только к четырем утра небо очистилось.

Два дня назад похожая сцена разыгралась в копенгагенском аэропорту. Еще раньше — над норвежским Осло. Невидимые операторы дронов словно играли в кошки-мышки с европейской авиацией, проверяя реакции и собирая данные о системах безопасности.

Для премьер-министра Дании Метте Фредериксен это была «самая серьезная атака на критическую инфраструктуру» страны. Официально никто не назвал виновника, но подозрительный взгляд европейцев смотрел в одном направлении — на восток, туда, где уже третий год бушует полномасштабная война.

Война выходит из тени?

То, что происходит сегодня в европейском небе, не является внезапной эскалацией. Это логический итог конфронтации между Россией и Западом, однако теперь она проявляется в новых, более дерзких тонах.

10 сентября 19 российских дронов пересекли польскую границу — впервые в истории НАТО сбило российские летательные аппараты над своей территорией. Через два дня еще один беспилотник нарушил воздушное пространство Румынии. 19 сентября три российских МиГ-31 провели в эстонском небе целых 12 минут — достаточно долго, чтобы любой наблюдатель понял: это не ошибка навигации.

Особую тревогу вызывает выбор самолетов. МиГ-31, хотя и используется как перехватчик, способен нести гиперзвуковые ракеты «Кинжал» — те самые, которыми Россия регулярно атакует Украину. Сообщение читалось без слов: мы можем нанести удар в любой момент.

Параллельно с воздушными провокациями усилились кибератаки нового типа. GPS-помехи, которые раньше затрагивали в основном приграничные районы, теперь целенаправленно воздействуют на самолеты высших европейских чиновников. Урсула фон дер Ляйен, летевшая в Болгарию, была вынуждена сесть в Пловдиве, используя бумажные карты вместо электронной навигации. Позже похожие помехи испытал самолет с испанским министром обороны над Калининградом.

Статистика говорит сама за себя: Литва зафиксировала более тысячи случаев GPS-помех только в июне — в 22 раза больше, чем годом ранее. В Эстонии от навигационных сбоев пострадали 85% рейсов. Польша в январе 2025 года зарегистрировала 2732 случая глушения GPS-сигналов.

Логика эскалации

За дипломатическими «нет-нет, это не мы» скрывается четкая стратегическая логика. Как отмечают аналитики Международного института стратегических исследований, количество российских атак на европейскую инфраструктуру резко выросло именно в 2023 году, когда стало ясно, что военная кампания в Украине зашла в тупик.

На тупик в изнурительной войне указывают и откровенные слова сенатора Дмитрия Рогозина. Член Совета Федерации заявил, что армии двух стран находятся «в состоянии паритета по силам и средствам», что сделало продвижение «практически невозможным». «Силы примерно равны по оснащенности, по подготовленности, даже по мотивации», — констатировал он с редкой для российских официальных лиц прямотой.

Рогозин нарисовал картину войны, далекую от победных реляций: «Вся война идет в тактическом звене. Это штурмовая группа из трех-пяти человек, которые продвигаются по заминированной степи. Бойцы увешаны броней, оружием, средствами радиоэлектронной борьбы. Встать с этим всем невозможно со стула, не то что идти куда-то наступать».

Любая техника в радиусе двадцати километров от линии фронта, по словам сенатора, «сразу уничтожается». А территории вокруг превратились в выжженную пустыню: «Заяц появится, я его увижу, не то что человек».

Неспособность добиться решающих успехов на фронте, несмотря на тяжелые потери, заставила Кремль искать альтернативные пути давления. Если нельзя победить Украину на поле боя, можно попытаться подорвать европейскую поддержку украинского сопротивления.

Выбор целей для атак оказался далеко не случайным. Большинство объектов, подвергшихся саботажу или кибератакам, связаны с поставками военной помощи Украине: базы, производственные мощности, транспортные узлы. Это не хаотичная вредительская деятельность, а целенаправленная кампания по нарушению военно-логистических цепочек.

Интересно, что в первой половине 2025 года количество атак временно снизилось. Аналитики связывают это с расчетом Москвы на то, что возвращение Дональда Трампа к власти ослабит американскую поддержку Украины. И действительно, новая администрация США сначала прекратила военную и экономическую помощь Киеву и попыталась добиться дипломатического решения на условиях, во многом устраивающих Россию.

Европейцы отвечают

Однако европейская реакция оказалась не такой, на которую рассчитывала Москва. Вместо раскола и ослабления поддержки Украины ключевые страны ЕС продемонстрировали растущую решимость.

Германия увеличила поставки оружия, включая закупки американских систем для передачи Украине. Обсуждается развертывание значительного европейского контингента безопасности в Украине после окончания боевых действий. Финансовая поддержка украинской экономики и оборонной промышленности растет. На повестке дня — новые санкции и возможная конфискация замороженных российских активов.

Эскалация напряженности привела к созданию операции «Восточный часовой» — постоянного воздушного патрулирования восточных границ НАТО. Правда, характерно, что США отказались в ней участвовать, ограничившись символическим присутствием командования.

Риторика европейских лидеров становится все более жесткой. Польский премьер Дональд Туск заявил о готовности «без сомнения сбивать летающие объекты, нарушающие польскую территорию». Председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен прямо сказала, что опция сбития российского истребителя, вторгшегося в воздушное пространство НАТО, «лежит на столе».

Бывший глава МИД Литвы Габриелюс Ландсбергис пошел еще дальше, призвав атаковать места запуска дронов внутри России немецкими ракетами Taurus в случае новых нарушений воздушного пространства НАТО.

Американские качели

Позиция Соединенных Штатов остается наиболее непредсказуемым фактором уравнения. Дональд Трамп демонстрирует характерную для него непоследовательность, которая может быть как тактическим приемом, так и отражением внутренних колебаний администрации.

23 сентября президент США написал в своей социальной сети Truth Social: «Я думаю, Украина при поддержке Европейского союза в состоянии сражаться и ПОБЕДИТЬ, вернув всю Украину в первоначальных границах». В тот же день он заявил журналистам, что НАТО должно сбивать российские самолеты, вторгающиеся в воздушное пространство альянса.

Но дьявол, как всегда, кроется в деталях. Пост Трампа заканчивался многозначительными словами: «Мы продолжим поставлять оружие НАТО, чтобы НАТО делало с ним то, что захочет. Удачи всем!» Формулировка звучала скорее как прощание: разбирайтесь сами, а мы умываем руки.

На вопрос о том, поддержат ли США союзников, которые собьют российский самолет, Трамп ответил одним словом: «Зависит от обстоятельств». Для военного альянса, основанного на взаимных гарантиях безопасности, такой ответ звучит как признание в ненадежности.

Вице-президент Джей Ди Вэнс попытался объяснить смену тона растущим «невероятным нетерпением» Трампа к российской позиции и нежеланием Путина вести переговоры «добросовестно». Но союзники помнят множество предыдущих разворотов американского президента и относятся к новым заявлениям с осторожным скептицизмом.

Показательно, что американские самолеты не участвуют в операции «Восточный часовой». Когда журналист спросил об этом верховного командующего НАТО генерала Алексуса Гринкевича, тот попытался уйти от ответа шуткой: «Что касается американских военных активов... я здесь, и я участвую». Но за юмором скрывалась неловкая правда: Европа остается один на один с Россией. Без Америки.

Испытание на прочность

Нынешняя эскалация представляет собой классическое испытание на прочность. Москва проверяет не только технические возможности европейской ПВО, но и политическую волю к сопротивлению.

Логика Кремля базируется на нескольких предположениях. Первое: европейские общества устали от конфликта и не готовы к военной эскалации из-за «далекой» Украины. Второе: американские гарантии безопасности больше не надежны, что создает пространство для маневра. Третье: разрозненность европейских реакций можно использовать для углубления трещин в единстве НАТО и ЕС.

Пока эти шаги способствуют консолидации европейских элит вокруг необходимости жесткого отпора. Создается парадоксальная ситуация: чем больше Москва пытается запугать Европу, тем больше укрепляется европейская решимость к сопротивлению.

Однако у этой медали есть и оборотная сторона. Эскалационная спираль может выйти из-под контроля. Если следующий российский дрон будет сбит над польской территорией, а его обломки упадут на жилой дом, политическое давление на ответные меры станет огромным. Если российский истребитель не просто нарушит воздушное пространство Эстонии, а выпустит ракету по военному объекту, ссылаясь на «техническую ошибку», ситуация может перерасти в прямой военный конфликт.

Цена ошибки

Лишним будет сказать, что цена малейшей ошибки может быть колоссальной. С одной стороны, российские военные возможности серьезно подорваны украинской войной. Силы, которые десять месяцев пытаются взять небольшой город Покровск в Донбассе, вряд ли способны на масштабную агрессию против объединенной Европы с экономикой в тридцать раз больше российской.

С другой стороны, военные неудачи могут спровоцировать попытки изменить ход событий за счет расширения конфликта. Исторический опыт показывает, что правители, столкнувшиеся с серьезными вызовами, иногда предпочитают обострение ситуации признанию неуспеха.

Российское руководство, похоже, убеждено, что ведет войну с «коллективным Западом», а не просто с Украиной. В этой логике текущие провокации против европейских стран — не эскалация, а естественное развитие уже идущего конфликта. Такое восприятие чрезвычайно опасно, поскольку снижает психологический барьер для дальнейшего обострения.

Европа оказалась перед сложным выбором. Слишком мягкая реакция будет расценена в Москве как слабость и приведет к новым провокациям. Слишком жесткая может спровоцировать неконтролируемую эскалацию. Поиск правильного баланса между сдерживанием и избежанием войны становится главным вызовом европейской дипломатии.

Будущее под вопросом

Военные эксперты предупреждали, что крупная российская атака на НАТО может произойти в 2029-2030 годах. События последних недель показывают, что Москва может не дождаться этого «расписания». Часы уже пошли, а Европа не имеет ни роскоши лет на подготовку, ни надежды на безусловный американский зонтик безопасности.

Российская стратегия гибридной войны превращается в открытое тестирование европейских границ. Дроны над аэропортами, истребители в чужом воздушном пространстве, кибератаки на навигационные системы — все это звенья одной цепи, цель которой прощупать слабые места в европейской обороне.

Путин, очевидно, верит в нарратив о том, что Запад слаб и разобщен. Возможно, он прав относительно внутренних противоречий в НАТО. Но он может серьезно недооценивать готовность европейцев защищать свою территорию, когда угроза становится прямой и очевидной.

В ближайшие месяцы станет ясно, окажется ли текущая эскалация успешным блефом или прелюдией к гораздо более серьезному кризису. Одно можно сказать точно: эпоха, когда Россию можно было игнорировать как региональную державу с ядерным оружием, закончилась. Москва заявила о себе как о силе, готовой бросить вызов всему европейскому порядку безопасности.

Время покажет, есть ли у Европы воля и ресурсы для ответа на этот вызов.