Мир нужен всем, но не сейчас…

Украина впервые обнародовала полный вариант мирного плана из 20 пунктов, разработанный совместно с США и обсуждаемый с Россией через Вашингтон. План включает обязательства о ненападении, расширенные гарантии безопасности, демилитаризацию отдельных территорий и экономические меры восстановления. При этом основные спорные вопросы — контроль над Запорожской АЭС и судьба территорий — остались нерешенными, что стало причиной заминки переговоров.

Москва официально заявляет, что изучает предложения и намерена сформировать позицию, но пока не отвечает конкретными шагами, что дает основание критикам говорить об имитации переговорного процесса. Россия требует внесения изменений, в частности, по вопросам безопасности, членства Украины в НАТО и главного вопроса – территорий.

Территориальный пункт Украина формулирует предельно конкретно. В Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областях прекращение огня предлагается зафиксировать по линии фактического расположения войск — по формуле «стоим там, где стоим», без юридического признания территориальных изменений.

Одновременно Россия должна вывести войска с территорий Днепропетровской, Сумской, Харьковской и Николаевской областей. По словам Зеленского, именно эта схема является базовой, а любые альтернативные форматы, включая демилитаризованные или свободные экономические зоны, что предлагают США, возможны лишь при отсутствии согласия по формуле «стоим там, где стоим» и только через референдум.

Запорожская АЭС — пункт плана, где компромисса также не видно. США предлагают трехстороннее российско-украинско-американское управление, где американцы — главный менеджер. Украина настаивает на управлении США и Украины — 50/50.

Переговоры о мире или имитация?

Для Украины мирный план — не просто документ о прекращении боевых действий, а инструмент для закрепления жестких гарантий безопасности, международной поддержки и экономического восстановления, что требует согласования с союзниками.

Для России стратегия сдерживания ответа позволяет избежать прямого отказа от переговоров и выиграть время для укрепления своей позиции — как дипломатической, так и военной.

Для США и Европы такой план является политическим достижением, демонстрирующим международную координацию, но оторванным от реальных компромиссных решений по самым острым вопросам, что замедляет прогресс.

На этом фоне военные действия продолжаются: несмотря на дипломатические усилия, в некоторых регионах происходят обстрелы, атаки беспилотников и удары по инфраструктуре, что дополнительно усложняет переговорный процесс.

Единогласное неприятие

Опубликованный Киевом мирный план не ведет к справедливому миру и «фактически вознаграждает агрессора», а не наказывает его, указывает исполнительный директор Института трансформации Северной Евразии Владимир Горбач, комментируя содержание «20 пунктов» в интервью изданию «Главред».

«Можно констатировать плавную эволюцию плана Кремля в «пункты Зеленского»… Справедливый мир для Украины означал бы наказание агрессора. Но эти пункты являются вознаграждением агрессора, а не наказанием. Это – наказание жертвы агрессии и принуждение ее идти на уступки… При президентстве Трампа мы не можем верить ни в какие гарантии безопасности от США, потому что Трамп и гарантии – это несовместимые понятия, как хаос и порядок», - заявил Горбач.

Журналист и аналитик Вадим Денисенко, комментируя перспективы переговоров в интервью изданию Главред, указал, что, по его оценке, президент РФ Владимир Путин может сесть за стол переговоров только при наличии определенных внешних обстоятельств, в частности сильного давления или достижения условий, выгодных лично для Москвы, как территории, снятие санкций, возвращение в геополитику и, желательно, влияние на украинские выборы.

«Последний пункт, пока выглядит нереалистичным, а первые три он будет продавливать. Здесь особенно надо обратить внимание на визит Макрона в Россию (7.02.26), где, похоже, Макрон может сыграть роль некоего Чемберлена... Исходя из выше сказанного, я очень сомневаюсь, что мы уже у финиша», - говорит Денисенко.

«Мирный план Киева» будет отвергнут Москвой, поскольку ряд его положений противоречит Конституции России, интересам жителей регионов, которые в России считают историческими, а также не учитывает заявленные цели «российской спецоперации», заявил газете «Взгляд» российский политолог Владимир Скачко.

В частности он указывает, что документ предлагает «зафиксировать линию соприкосновения в Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областях», «не отражает ситуацию на фронте», «не содержит положений о защите русского языка и русскоязычного населения» и другие цели российской военной кампании.

«Это проект документа, совершенно неприемлемого для российской стороны. Начнем с фундаментального. В пункте № 14 предлагается зафиксировать границу по нынешней линии соприкосновения в ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областях. Скорее всего, Москва не будет это даже обсуждать, ведь люди в 2022 году на референдумах высказались за возвращение в состав России»», - сказал Скачко, добавив, что само обсуждение подобных формулировок, с точки зрения российского уголовного права является наказуемым.

Он также напомнил, что российские войска находятся не только в регионах, упомянутых в плане, и что Москва неоднократно призывала Киев учитывать реальную ситуацию на фронте при обсуждении мирного трека.

«Российские военные сейчас находятся в том числе на территории Харьковской и Сумской областей. Но, судя по проекту документа, Зеленский не хочет принимать реалии «на земле». Москва же неоднократно призывала Киев к этому и указывала, что мирный трек должен вестись безусловно с учетом ситуации на фронте», - говорит российский политолог.

Отдельно Скачко указал на отсутствие в документе «мер защиты русского языка и русскоязычного населения на подконтрольной Киеву территории, а также отказ от их притеснения», ­– пунктов, которые Москва считает принципиальными.

«Думаю, украинская сторона специально сделала проект документа неприемлемым для Москвы, чтобы обвинить ее в отказе от урегулирования и обосновать свою агрессию», - заключает Скачко.

Чем сторонам выгодно затягивание переговоров?

Обe стороны сознательно используют переговорный процесс как инструмент продолжения войны, а не как путь к компромиссу, считает доцент кафедры политологии Университета Огаста (США) Валерий Дзуцати.

По его словам, Россия рассматривает переговоры прежде всего как способ добиться реализации целей войны и настаивает на условиях, которые фактически означают безоговорочную капитуляцию Украины. «На такие условия не согласны ни Украина, ни европейские страны», — подчеркивает эксперт в комментарии TRT на русском.

В этой ситуации, отмечает Дзуцати, ключевым внешним фактором становятся США. Все стороны внимательно следят за позицией Вашингтона и пытаются склонить Дональда Трампа на свою сторону, отмечает эксперт. При этом сам Трамп, по оценке политолога, не хочет ассоциироваться с проигравшей стороной — как и любой политический лидер.

«И Россия, и Украина стремятся доказать, что именно они не проиграют эту войну. Это делает переговорный процесс крайне сложным и затяжным», — отмечает эксперт, добавляя, что «в нынешней конфигурации он вполне может растянуться до конца президентского срока Трампа».

Председатель общественной организации «Украина в НАТО» Юрий Романюк в комментарии TRT на русском заявил, что считает саму идею мирной сделки по «20 пунктам» нереалистичной и бесперспективной.

По его словам, Россия не заинтересована ни в каком компромиссном мирном соглашении и рассматривает переговоры исключительно как инструмент давления. «Путину не нужен мирный план. Ему нужна только безоговорочная капитуляция Украины. Никакие другие варианты в России даже не рассматриваются», — заявил Романюк.

Он подчеркнул, что переговорный процесс, который сейчас ведется, носит имитационный характер и рассчитан прежде всего на США. «Это игра для одного актера или одного зрителя — для Дональда Трампа. Обе стороны формально симулируют торг, но реального результата из этого не будет», — считает эксперт.

По мнению Романюка, Украине в принципе не нужен мирный договор с Россией, поскольку Москва, по его оценке, никогда не соблюдала международные обязательства. «Россия использует переговоры только для затягивания времени, чтобы Украине не поставляли Томагавки и другое дальнобойное оружие, для того чтобы не допустить усиления санкционного давления и попытаться принудить Украину к капитуляции», — отметил он.

Романюк также заявил, что Кремль, по его мнению, пытается воздействовать на окружение Дональда Трампа, чтобы добиться решений в свою пользу. «Для Путина дешевле и выгоднее коррумпировать отдельных людей, чем продолжать дорогостоящую войну, которая требует сотен миллиардов долларов ежегодно и сопровождается огромными потерями», — сказал он.

Говоря о возможных сценариях, эксперт подчеркнул, что единственным приемлемым вариантом для Украины он считает остановку боевых действий по линии фактического соприкосновения без подписания мирного договора. «Так называемый корейский вариант позволил бы Украине выйти из войны без обязательств перед Россией и был бы воспринят в мире как поражение России, а не как уступка Украины. Именно поэтому этот сценарий Путина не устраивает», — отметил Романюк.

Комментируя содержание «20 пунктов», он заявил, что считает их внутренне противоречивыми. «Если первый пункт утверждает суверенитет Украины, то остальные пункты этому противоречат. Украина не должна никому доказывать свой суверенитет — она член ООН и признана сотнями государств. Попытки закреплять это в мирном плане лишь унижают саму Украину», — сказал он, добавив, что считает большинство пунктов документа неприемлемыми.

Еще один принципиально спорный пункт, по оценке Романюка, — условие, при котором Украина может лишиться гарантий безопасности в случае нанесения удара по территории России после заключения мира. По его словам, подобные формулировки создают пространство для целенаправленных провокаций.

«Достаточно одной инсценировки — и Украина автоматически останется без каких-либо гарантий безопасности», - говорит эксперт, напоминая, что подобные механизмы уже использовались в истории, например, «в так называемом Гляйвицком инциденте — провокацией, организованной нацистской Германией 31 августа 1939 года, когда инсценированное нападение на радиостанцию было использовано как формальный повод для вторжения вермахта в Польшу 1 сентября 1939 года».

Кроме того, он считает неприемлемым фиксировать потолок численности украинской армии на уровне 800 тысяч человек. «Невозможно говорить о суверенной стране, если она под внешним давлением соглашается ограничивать собственные вооруженные силы в мирное время. Украине не нужны мирные переговоры, в рамках которых она берет на себя обязательства, ограничивающие ее суверенитет и безопасность», - говорит Романюк.

Отдельно Романюк отверг интерпретации о том, что российские и украинские планы якобы эволюционировали из одного документа. «Это два параллельных процесса, которые никогда не пересекаются. Российский сценарий и украинский сценарий — это две разные линии. Москва не отказалась ни от одного из своих требований и не собирается их пересматривать», — подчеркнул он.

По его мнению, заявления России об «изучении» украинского плана — лишь тактика затягивания. «Окончательный ответ Москвы уже понятен — он будет отрицательным. Все остальное — попытка создать видимость диалога и показать Трампу, что Россия якобы ищет точки соприкосновения», — сказал Романюк.

«План Мадьяра»: почему время работает на Украину — и устраивает Европу

Под «планом Мадьяра» в украинском военном и экспертном сообществе понимается подход, связанный со стратегией Роберта Бровди («Мадьяр») — командира подразделения ударных беспилотных систем ВСУ «Птахи Мадяра». Она заключается в ударах по противнику на истощение, когда потери российской армии опережают ее способности восполнять личный состав.

Логика этого подхода заключается в том, что при текущей интенсивности боевых действий Россия ежемесячно теряет больше военнослужащих, чем способна качественно компенсировать, а значит, затягивание войны постепенно подрывает ее военный потенциал.

В такой конфигурации время играет на стороне Украины, говорит Юрий Романюк: чем дольше продолжается конфликт, тем выше совокупные потери России в живой силе, технике и офицерском корпусе, и тем слабее она становится в долгосрочной перспективе. С этой точки зрения преждевременные переговоры и фиксация линии фронта могут быть невыгодны Киеву, поскольку они останавливают процесс истощения противника без получения жестких гарантий безопасности.

Этот же расчет, по оценке эксперта, во многом разделяют и в Европе. Продолжение войны в Украине позволяет странам ЕС выиграть время для наращивания собственных оборонных возможностей, перевооружения армий и перестройки военной промышленности. Пока основные ресурсы России — людские, финансовые и материальные — сосредоточены и «сгорают» в Украине, вероятность ее быстрой военной эскалации против стран НАТО или ЕС снижается.

«Сейчас в Украине сжигается российский военный, материальный и человеческий потенциал, что делает ее слабее и дает Европе время на подготовку к возможному российскому вторжению в одну из стран ЕС. Потому им выгодно, чтобы война продолжалась. Но это выгодно и Украине. Каждая неделя боевых действий снижает военный потенциал России быстрее, чем меняет линию фронта. За последний год, по оценке западным институтов Россия приобрела менее 1% территорий (с учетом тех, что Украина вернула), при несопоставимо более высоких потерях», - заключил Романюк.

Совпадение интересов

Для Киева затягивание переговоров является способом избежать фиксации неблагоприятного статус-кво и навязывания политических решений до появления твердых гарантий безопасности. Быстрый мир без механизмов сдерживания России и без внешних гарантий рассматривается как риск повторения войны в более уязвимой конфигурации.

В этих условиях время работает на Украину как инструмент давления на союзников с целью сохранить и расширить военную, финансовую и политическую поддержку, а также увязать возможное прекращение огня с долгосрочной архитектурой безопасности и восстановлением страны.

Дополнительным фактором остается внутренняя легитимность. Любые территориальные или статусные решения без четко зафиксированного прекращения огня и без внешних гарантий несут высокий политический риск.

Затягивание переговоров позволяет Киеву не принимать решений, которые могут быть восприняты как уступки под давлением, и сохранять переговорную позицию до изменения баланса сил или условий.

Для Москвы затягивание переговорного процесса позволяет сохранять стратегическую неопределенность и избегать окончательной фиксации условий, которые могут быть восприняты как поражение или компромисс.

Поддержание переговоров в формате «изучения», «анализа» и «обсуждения» дает возможность демонстрировать внешнюю готовность к диалогу без принятия обязательств, одновременно продолжая давление — военное, политическое и психологическое.

Кроме того, затягивание дает России время для адаптации к санкциям, попыток ослабить единство западных союзников и перераспределить ответственность за отсутствие прогресса.

В такой логике переговоры становятся не инструментом завершения войны, а частью самой войны — способом выиграть время, изменить внешнюю конъюнктуру и добиться более выгодных условий в будущем, не отказываясь от текущих целей.

Опубликование «20 пунктов» формально возвращает разговор о мире в публичное поле, но по сути фиксирует обратное: ни одна из сторон не готова к его реальному оформлению.

Для Киева план — способ сохранить поддержку союзников и не фиксировать невыгодный статус-кво, для Москвы — инструмент затягивания и управления процессом без принятия обязательств. США и Европа получают политический сигнал о «движении к миру», не решая ключевых противоречий.

В результате переговоры существуют, но работают не как путь к завершению войны, а как ее продолжение иным способом — через время, ожидание и расчет на изменение внешних условий. Мир в этой конфигурации нужен всем — но не сейчас и не на тех условиях, которые потребовали бы отказа от текущих стратегий.