Поколение Z выходит на улицы

Цифровые технологии радикально изменили то, как люди участвуют в политике. Онлайн-платформы убрали прежние барьеры: теперь любой может получить доступ к информации, вступить в дискуссию или организовать акцию, не выходя из дома. Соцсети вроде X и Facebook стали ареной влияния: под постами политиков кипят дискуссии, где фанаты и хейтеры сражаются в комментариях.

Более того, исследования показывают, что те, кто участвует в цифровых формах гражданской активности, чаще чувствуют себя вовлеченными и уверенными в своих политических решениях.

Особую роль в этой новой цифровой экосистеме играет поколение Z — молодые люди, родившиеся примерно между 1997 и 2012 годами. Это первое поколение, которое буквально выросло в интернете. Для них смартфон — не просто устройство, а окно в мир и часть повседневности, где совмещаются новости, музыка, видео, игры и общение. 

Практически весь поток информации они получают через соцсети — Instagram, TikTok, YouTube и т.д. Цифровое поколение живет на высокой скорости — постоянно подключенное.

Хотя по сути это не совсем новый феномен: люди всегда узнавали о мире через посредников. Раньше это были радио и телевидение. Но теперь информационный поток стал децентрализованным и, возможно, менее качественным. 

Кроме того, соцсети превратились в пространство формирования ценностей и идентичности. Через них подростки узнают о климатической политике, равноправии, социальной справедливости, знакомятся с идеями и движениями со всего мира — пусть зачастую в довольно упрощенном виде. Тем не менее это формирует у них чувство «глобального гражданства». При этом связь с местной культурой не обрывается.

Исследователи отмечают, что каждая историческая эпоха формирует поколения вокруг общих событий и культурных переживаний. В США, по данным Pew Research, сейчас различают несколько взрослых когорты — «молчаливое поколение» (1922–1945), бэби-бумеров (1946–1964), поколение X (1965–1977) и миллениалов (1977–1993). За ними следует поколение Z — дети цифровой революции.

Примерно такие же возрастные границы существуют и в других странах, хотя с небольшими сдвигами. Где-то цифровая эпоха пришла позже, где-то — наоборот, быстрее изменила общество. В Азии свои ритмы — поколение Z там часто даже технологически «взрослее» западных сверстников.

Цифровое поколение и реальность

О поколении Z часто говорят как о безразличных и аполитичных — тех, кто живет в интернете, но не интересуется реальной жизнью. Однако события последних недель показали: это представление устарело.

Кадры с улиц Катманду, Рабата, Лимы, Антананариву и других городов говорят сами за себя: молодежь выходит на улицы, требует перемен и переносит протесты за пределы экранов.

Тысячи юношей и девушек выходят на площади, требуя ответственности от властей, справедливости и, о чем говорят все чаще, нового общественного договора. Конкретные требования могут различаться, но, судя по всему, их объединяет одно — чувство, что система перестала работать.

На протяжении всего XX века именно молодые люди становились мотором перемен — от студенческих бунтов во Франции в мае 1968-го и антивоенных протестов в США до движения Occupy и «Арабской весны». Разница в инструментах. Если раньше для организации митинга требовались недели и структуры, то сегодня достаточно смартфона. Онлайн платформы стали новой инфраструктурой протеста, позволяя действовать децентрализованно, мгновенно обмениваться информацией, создавать символы и мемы, которые объединяют участников по всему миру.

Марокко

Последние недели города по всему Марокко буквально закипели — на улицы вышли тысячи молодых людей, объединенных под лозунгом «GenZ 212» — по коду страны в международной связи. 

Большинство из них — студенты и выпускники, не сумевшие найти работу. Они требуют реформ в здравоохранении, образовании и социальной политике — того, что, по их словам, годами откладывалось ради грандиозных проектов вроде подготовки к чемпионату мира по футболу 2030 года. На инфраструктуру для события планируется потратить более 5 миллиардов долларов, частично за счет частного сектора.

«Стадионы есть, а где больницы?» — упрек в адрес расходов на зрелищные проекты к чемпионату мира и, по мнению многих, слепоты властей к повседневным трудностям.

Но больше всего поражает не масштаб, а скорость, с которой все произошло. Движение началось на анонимном сервере Discord, где сообщество выросло с трех тысяч до более чем 200 тысяч участников. Из безымянных аватарок и коротких сообщений родилась реальная сила.

Североафриканское королевство добилось значительных успехов в повышении уровня жизни, но развитие шло неравномерно, и критики считают, что оно усугубило социальное неравенство.

Мадагаскар

На другом конце Африки, в одном из беднейших государств континента, Мадагаскаре, молодежь буквально взорвала улицы. Все началось с жалоб в соцсетях на постоянные перебои с водой и электричеством, но уже к концу сентября эти жалобы превратились в масштабное восстание. На улицы Антананариву и других городов вышли тысячи молодых людей, требуя отставки президента Андри Раджоэлины, пришедшего к власти 16 лет назад в результате переворота.

Поначалу власти пытались сгладить ситуацию — президент распустил правительство и уволил министра энергетики. Но протесты только набирали обороты. По данным ООН, в столкновениях с силовиками погибли не менее 22 человек, сотни получили ранения. Под давлением митингующих армейские подразделения начали переходить на сторону протестующих, и в начале октября Раджоэлина покинул страну, вылетев на французском военном самолете по договоренности с Эммануэлем Макроном.

Высший конституционный суд объявил пост президента «вакантным» и передал полномочия полковнику Майклу Рандрианирине, главе Центра управления персоналом армии. Именно его подразделения заняли президентский дворец в Антананариву. Суд обязал временное руководство провести выборы в течение 60 дней и запустить двухлетний переходный период с разработкой новой конституции.

Движущей силой восстания стали Gen Z — студенты, молодые рабочие и активисты, вдохновленные марокканскими протестами и другими движениями на континенте. 

За последние годы африканская молодежь все громче заявляет о себе: в Нигерии, Гане, Кении.

Непал

На азиатском континенте тоже неспокойно. В Гималайском Непале протесты поколения Z начались с того, что для них свято — с запрета на некоторые соцсети, введенного правительством в сентябре. Для молодежи эта мера оказалась вмешательством в личное пространство.

Поводом для народного гнева стал и скандал, начавшийся с фотографий, ранее появившихся в соцсетях. На снимках — свадьба дочери влиятельного политика, из-за которой целый город оказался парализован.

Дальше события развивались лавинообразно. В сети начали появляться снимки детей чиновников — с суперкарами и виллами. Кульминацией общественного раздражения стало изображение сына провинциального министра с горой люкс-брендовых подарков. Так в Непале появилось новое ругательство — «nepo kids».

Для протестующих это не просто избалованные дети богатых родителей, а олицетворение системной коррупции и социального неравенства. «Нам не оставили ничего, кроме улицы», — писали участники движения.

После крушения кабинета 73-летнего премьер-министра Х.К.Оли его место заняла бывшая глава Верховного суда Сушила Карки. Она будет руководить страной до внеочередных выборов в марте.

Схожие процессы происходят и в соседних странах Южной Азии, где молодежь также активно бросает вызов долгоживущим политическим династиям.

Бангладеш был одним из первых рубежей. В 2024 году молодые протестующие свергли правительство Шейх Хасины, находившейся у власти более 15 лет. 

Несколькими годами ранее в Шри-Ланке студенты и айтишники положили конец власти клана Раджапакса, который правил страной почти два десятилетия.

Перу

Не только Африка и Азия, но и Новый Свет шумит. В конце сентября сотни молодых перуанцев вышли на улицы столицы Перу Лимы, протестуя против пенсионной реформы, обязывающей их отчислять деньги в частные фонды. Для страны, где молодежь и так живет от подработки до подработки, это стало последней каплей. Через неделю к ним присоединились транспортники — колонны рабочих прошли к зданию Конгресса в центре столицы.

29 сентября протесты переросли в столкновения: участники Gen Z бросали камни и бутылки с зажигательной смесью, полиция ответила слезоточивым газом и резиновыми пулями. 

Эти события случились всего спустя несколько месяцев после того, как уже бывший президент южноамериканской страны Дина Болуарте подписала указ, удвоивший собственную зарплату — при крайне низком рейтинге доверия. Для перуанцев, особенно для молодых, это стало символом политического цинизма.

Пенсионная реформа лишь подлила масла в огонь. После уличных акций и требований об отставке власти не выдержали давления: 9 октября парламент проголосовал за отстранение Болуарте, против которой выступали также представители разных секторов бизнеса из-за вымогательств со стороны преступных группировок. В Перу активны банды вроде Los Pulpos и венесуэльской Tren de Aragua, занимающиеся вымогательством и заказными убийствами. 

Однако протесты не утихли: 15 октября в столице Перу во время демонстраций погиб один человек, десятки получили ранения, сообщил вступивший в должность президент Хосе Жери.

Символы

Когда дворец Сингха Дурбар, олицетворявший непальскую власть, охватило пламя, протестующие вывесили на его воротах черный флаг с улыбающимся черепом в соломенной шляпе — эмблема из культовой японской манги One Piece. Этот образ капитана Манки Ди Луффи, борющегося с мировым правительством и освобождающего угнетенных, стал знаком непокорности для тысяч молодых людей.

Поп-культура давно стала универсальным кодом протеста. В Гонконге в 2019-м на митингах появился лягушонок Пепе, в Таиланде и Мьянме — трехпальцевый салют из Голодных игр, а теперь флаг One Piece — символ новой глобальной молодежной революции.

То, что началось как фанатский символ, теперь превратилось в универсальный флаг сопротивления и новую политическую лексику, который мелькал на улицах Джакарты, Манилы, Катманду и даже Парижа. 

Это — цифровое восстание поколения, выросшего на мемах, аниме и стримах. Именно через такие символы современная молодежь заявляет о своем влиянии на мир, соединяя локальные протесты с глобальными трендами.