«Платиновые гарантии» Трампа Украине

США предложили Украине систему гарантий безопасности, сопоставимую по своей логике с пятой статьей устава НАТО, в попытке вывести мирные переговоры из тупика. Речь идет о юридически оформленных обязательствах защиты Украины со стороны США и европейских партнеров в случае нового нападения.

Однако, несмотря на согласие по параметрам будущей безопасности, переговоры зашли в тупик из-за территориального вопроса: Вашингтон и часть европейских союзников допускают компромиссные формулы, которые Киев считает неприемлемыми. Москва, в свою очередь, сигнализирует, что не готова идти на уступки даже при наличии новых гарантий для Украины.

Что именно предложили США

По данным западных СМИ, Вашингтон предложил Киеву гарантии коллективной защиты, которые по своей конструкции приближены к пятой статье НАТО: нападение на Украину рассматривалось бы как основание для совместного ответа стран-гарантов. В отличие от прежних политических обязательств, речь идет о юридически оформленных механизмах, реализация которых потребует согласования с Конгрессом США.

Предполагается участие европейских стран в обеспечении безопасности Украины, включая возможное развертывание многонационального контингента и долгосрочную поддержку украинских вооруженных сил. Эти гарантии рассматриваются как альтернатива членству в НАТО на переходный период. В окружении Дональда Трампа подчеркивают, что предлагаемый пакет должен быть «максимально сильным» и снять главный аргумент Киева против любых компромиссных формул.

Эксперт Совета по международным отношениям США Лиана Фикс отмечает, что такой подход пересекает сразу несколько «красных линий» как для Украины, так и для Европы — от территориальной целостности до параметров прекращения войны. По ее оценке, предложения могут открыть пространство для диалога, но потребуют уступок, которые ранее считались политически невозможными.

Эксперт по стратегии и гарантиям безопасности, бывший аналитик Пентагона, старший научный сотрудник Defense Priorities Дженнифер Кавана обращает внимание, что формулировка «гарантии по модели пятой статьи НАТО» сама по себе может вводить в заблуждение. В американской военной и дипломатической практике гарантия безопасности означает обязывающее обязательство поддержать самооборону союзника, включая возможность прямого применения вооруженных сил. Однако это не тождественно членству в НАТО и не предполагает автоматизма реакции.

По словам Каваны, даже юридически оформленные гарантии могут существенно отличаться от статьи 5 по скорости принятия решений, масштабу вовлечения и уровню политического консенсуса внутри стран-гарантов.

В результате обсуждение гарантий смещает фокус переговоров с вопроса окончания войны на управление рисками после нее — без ответа на главный вопрос о том, при каких условиях конфликт может быть действительно завершен, а не лишь отложен.

Позиция Украины: безопасность — да, уступки — нет

Украина в целом положительно оценивает саму идею жестких гарантий безопасности, но настаивает на принципиальных условиях. Киев требует, чтобы новые обязательства не повторили судьбу Будапештского меморандума 1994 года, и делает акцент на юридической обязательности и механизмах автоматического реагирования.

При этом территориальный вопрос в Киеве считают неприемлемым предметом сделки под давлением.

«Я считаю, что вопрос территорий болезненный. Россия хочет то, что она хочет… Мы четко знаем, чего они хотят. Важно, что американские партнеры меня поняли. Безусловно, у нас разные позиции с Россией по территориям…», — заявил Владимир Зеленский, прямо указывая на расхождение позиций.

Владимир Зеленский неоднократно подчеркивал, что позиции Украины и России по территориям остаются диаметрально противоположными, несмотря на активизацию диалога с западными партнерами.

Украина также дает понять, что отказ от курса на вступление в НАТО возможен лишь при наличии гарантий, сопоставимых по эффективности с членством в альянсе.

Роль Европы: гарантии без автономии

Европейские страны поддержали концепцию усиленных гарантий безопасности для Украины, однако внутри ЕС сохраняется выраженная осторожность. Среди обсуждаемых мер — формирование многонациональных сил под европейским руководством, участие ЕС в поддержании украинской армии численностью до 800 тысяч человек и долгосрочное вовлечение в восстановление страны и мониторинг возможного режима прекращения огня.

Канцлер Германии Фридрих Мерц назвал происходящее наиболее значимым дипломатическим сдвигом с начала полномасштабной войны, отметив появление «реальной, хотя и хрупкой возможности» мирного процесса. Однако за политическими заявлениями сохраняется отсутствие консенсуса по вопросу прямых военных обязательств.

В Берлине опасаются втягивания ЕС в прямую конфронтацию с Россией, тогда как в Лондоне и Париже подчеркивают, что без проверяемых гарантий любое соглашение рискует стать лишь паузой перед новой эскалацией. По сути, европейский компонент гарантий пока остается вспомогательным и не демонстрирует способности заменить или дублировать роль США.

Старший научный сотрудник Chatham House Кир Джайлз указывает, что разговоры о прекращении огня и миротворческих силах носят преимущественно гипотетический характер и имеют мало общего с политической реальностью.

«Описываемый результат Россия категорически отвергает», — заявил он изданию The National.

Он добавил, что обсуждаемые в европейских столицах гарантии безопасности, призванные сдержать дальнейшую российскую агрессию, не нужны Москве. «Россия согласится на прекращение огня только в том случае, если его можно будет безнаказанно нарушать», - сказал он.

Москва: территориальный вопрос как точка блокировки

Российская позиция остается жесткой. Кремль формально не отвергает переговоры, но считает вопрос Крыма и других оккупированных территорий закрытым и настаивает на признании «текущих реалий» как обязательном условии сделки. К способности США и Европы выполнить новые обязательства в Москве относятся скептически, указывая на внутриполитические ограничения в Вашингтоне и разногласия внутри ЕС.

Эксперт Chatham House Орисия Луцевич отмечает, что наиболее ощутимым результатом текущего этапа стало сближение позиций европейцев и американцев, а не приближение мира с Россией. С ее точки зрения, переговорный процесс не снижает, а усиливает стимулы для военного давления, позволяя Москве одновременно торговаться за столом переговоров и улучшать позиции на поле боя.

В результате предложенные США «платиновые гарантии» формируют рамку постконфликтной безопасности, но не устраняют ключевое политическое противоречие, блокирующее мирный процесс.

Для Киева любые территориальные уступки означают подрыв суверенитета и политическое самоубийство, тогда как Москва не рассматривает отказ от захваченных территорий как допустимый элемент сделки.

До разрешения этого узла даже самые жесткие гарантии остаются инструментом сдерживания будущих рисков, а не основой устойчивого мирного соглашения.